Трудно быть богиней
Шрифт:
Я печально опустила голову, чтобы Валеон не заметил, как сильно расстроила меня его новость. Только всё устаканилось и, вот, опять, всё с нуля. Как говориться: «Где шило, где мочало, начинай сначала!». Понимание того, что всему приходит конец, а моему пребыванию здесь особенно, сидело в мозгу, но я отказывалась думать об этом раньше времени.
– Ясно. И, когда ты меня забираешь? Сейчас?
– Нет. Недели через три, максимум месяц. Пока в Древнем лесу особенно опасно. Надо подождать. Я пришёл сейчас, чтобы предупредить, и чтобы ты успела собрать вещи.
– Хорошо. Я могу идти? – убито спросила
– Да, можешь, – ответил Валеон, и я вышла из кабинета.
В холле, облокотившись о косяк двери, ведущей в гостиную, стоял Нардан и внимательно смотрел на меня.
– Он тебя забирает, не так ли?
Я молча кивнула.
– И ты пойдёшь?
– А есть другие варианты? Здесь замешаны интересы короля, а значит выбора нет. Харла поможет снять привязку между мной и камнями. В итоге, я вернусь домой, а король получит камни.
Нардан «отлип» от косяка и подошёл ко мне ближе. Мне пришлось поднять голову, чтобы видеть его лицо лучше.
– Я бы не рассчитывал на столь простой исход. Камни – не простые. В них содержится древняя магия, сейчас такую не используют. Сомневаюсь, что Харла поможет.
– Возможно, ты прав, но других идей пока нет.
– А если мы тебя не отдадим? – вставая с дивана, подал голос Адрин. А из-за лестницы, ведущей на второй этаж, вышли Виеран и Элджи.
– Боюсь, что не сработает, – я попыталась улыбнуться.
Внимание и забота со стороны друзей были мне приятны.
– Да, и мне действительно лучше вернуться домой, здесь я чужая.
– Кому как! – уклончиво произнёс Виеран.
– И всё же, нет, ребята. Пусть всё будет так, как должно быть. Нужно, значит пойду. У нас с вами есть три – четыре недели. Я думаю, будет лучше, если мы потратим их с пользой.
Лучше бы я этого не говорила. Кто тянул меня за язык? Мальчики взялись за моё физическое и моральное образование по всем статьям. Нардан даже подключил свой дар некроманта, чего прежде не делал никогда. Он поднимал разной степени сложности зомби, и я должна была всевозможными способами упокоить их обратно. Виеран стал чаще водить меня в лес и учил ориентироваться на местности в случае, если отстану или заблужусь. Адрин и Элджи усовершенствовали полигон, превратив его с помощью магии в макет древнего леса. Мне приходилось прыгать, лазить и скакать в удвоенном режиме.
За несколько дней до прихода Валеона ко мне в комнату заявился Нардан, чему я чрезвычайно удивилась. Он единственный, кто за всё время моего проживания у них, не заходил сюда. Даже Виеран бывал у меня, когда мы работали над связью с клинками. Но видеть у себя Нардана – нечто новенькое.
Парень осмотрелся, улыбнулся и подошёл к столу, за которым я сидела. Мне пришлось встать, чтобы ему было удобно со мной разговаривать, потому как он являлся достаточно высоким юношей. Нардан полез в свой безразмерный нагрудный карман и вытащил на свет небольшого размера серебряный кулончик и протянул мне.
– Вот, возьми. Я думаю, он может тебе пригодиться.
Я взяла подвеску и изучающе на неё посмотрела. Серебряная пластинка ромбовидной формы, с загадочными знаками по краям и тёмно-зелёным камнем в середине.
– Симпатичный, а что это?
– Редкий артефакт, который я тогда забрал у одного из охотников. Помогает
Его тёмные, почти чёрные глаза проникновенно смотрели на меня. Я засмущалась, опустила взгляд на руку с подвеской, потом собралась и, вновь посмотрев на парня, сказала:
– Спасибо, Нардан! Это чудесный подарок! Я постараюсь его беречь и использовать разумно.
Молодой некромант широко улыбнулся и, на этот раз, получил в ответ мою радостную улыбку.
И вот, настал час расставания. Снег уже совсем растаял, стало заметно теплее, чем месяц назад, природа уже постепенно просыпалась ото сна. Из, ещё совсем недавно, голой земли уже пробилась ярко-зелёная трава, на деревьях набухли почки, готовые превратиться в новые, молодые листочки. Лес наполнился пением и щебетом птиц, которые вернулись из дальних краёв, и теперь с воодушевлением рассказывают друг другу о своих приключениях.
Именно такое чудесное утро Валеон выбрал, чтобы появиться. Сборы не заняли много времени, все необходимые вещи, как и в прошлый раз, я давно собрала. Просто требовалось взять свой рюкзак, который, по-прежнему, еле застегнулся и выглядел пухлым. Про клинки я молчала, как мы с Диларием и условились, хотя они находились при мне, но Валеон о них не знал. Чтобы не вызывать подозрения, оборотень одарил меня парными мечами из своих запасов. Так что на спине, помимо толстого рюкзака, размещались заплечные ножны, из которых торчали рукояти новых клинков.
Нас провожали всем миром. Бари своей волосатой ручонкой смахивал несуществующие слёзы и обещал договориться с другими домовыми, чтобы помогали мне по необходимости. Ребята же посулили найти и упокоить любого, кто посмеет меня обидеть. Всех сердечно поблагодарив, каждого обняла на прощание. Сложнее всего оказалось сдерживать слёзы. Я так за эти месяцы к ним привыкла и полюбила, что по праву считала своей семьёй, с которой теперь приходиться расставаться. И кто знает, может даже навсегда.
Махнув последний раз рукой, мы с Валеоном скрылись в портале. Начался новый этап моей жизни.
Глава 3. Древний лес
Не прошло и минуты, как мы очутились на окраине старого леса. То, что данная территория является тем самым Древним лесом, сомнений не вызывало. Высоченные, с толстыми стволами вековые деревья росли на близком расстоянии друг от друга. Их кривые, можно сказать, уродливые ветви соприкасались друг с другом, и казалось, будто они дерутся. Если в лесу, где жил Диларий уже вовсю господствовала весна с её звуками, запахами, красками, то здесь все происходило с точностью, да наоборот, мрачно, тоскливо и тихо. Стволы некоторых, особо старых деревьев давно покрылись вечнозелёным мхом, а на сухих ветках не было и намёка на почки, из которых могли бы появиться благоухающие цветы или свежие листочки. На чёрной, прелой земле ничего не росло: ни травинки, ни былинки. Может весна сюда приходит позже, а возможно и вовсе не доходит, огибая жуткий лес по широкой дуге? Достаточно просто взглянуть на эти суровые, голые деревья, как становилось грустно и страшно.