Трудно быть чертом
Шрифт:
На сей раз была не сабля и не авторучка — обычная пластиковая указка, непременный атрибут школьного класса. Загорелся очерченный ею малиновый обод, зашевелилась внутри тьма — и когда Игорь шагнул в нее, холодную и зыбкую, на миг ему показалось, будто князь глядит на него с жалостью.
В кабинете не было окон — света хватало и без них: под потолком ярко белели лампы дневного света. Обстановка поражала аскетичностью. У дальней стены — массивный письменный стол, которому, судя по виду, давно пора на пенсию. Слева — высокий, едва ли не до потолка, шкаф. Над столом — портрет текущего президента
Конвойный отрапортовал:
— Задержанный Ястребов доставлен.
— Свободен, — не поднимая глаз от бумаг, сообщил майор.
— Он или я? — уточнил Игорь, кивая на лопоухого парня-конвоира.
Никто ему не ответил. Лопоухий вышел из кабинета, майор продолжил изучать бумаги, Игорь остался стоять. Впрочем, недолго. Стандартный сценарий интересно было сломать, и потому он без приглашения уселся на привинченный возле майорского стола табурет.
— Ну, — лениво спросил он, — будем говорить?
Майор и бровью не повел. Он внимательно читал какие-то скрепленные распечатки и, кажется, даже шевелил губами.
В молчанку играли пару минут, затем хозяин кабинета поднял на Игоря свои водянистые, с редкими ресницами глаза.
— Фамилия, имя, отчество?
Игорь назвался. Пришлось ответить о прописке, паспортных данных, образовании и месте работы.
— И с какого времени вы, гражданин Ястребов, начали работать на иностранную разведку? — сухо поинтересовался майор, закончив заполнять шапку протокола.
— На какую? — невинно хлопая глазами, спросил Игорь.
— А это ты сейчас в подробностях расскажешь, Ястребов. Чистосердечное признание смягчает. — Майор глядел на него с явной скукой. Словно таких журналистов-шпионов к нему в день штук по сорок водят.
Игорь расслабился, замедлил дыхание — и посмотрел на майора через Вторую Плоскость. Бегло посмотрел, без деталей — но и увиденного оказалось достаточно, чтобы недовольно скривиться: пустая трата времени.
— Вы забыли представиться, майор. Забыли также объяснить, в каком качестве я здесь нахожусь. Поскольку я был задержан, то, очевидно, в качестве подозреваемого. В таком случае вы обязаны ознакомить меня с обвинением и взять соответствующую расписку. Равно как и напомнить мне, что я имею право не отвечать на ваши вопросы, а также имею право на услуги адвоката. Не понимаю я вас, майор. За несколько минут вы допустили столько нарушений… у меня рука устанет перечислять их в заявлении на имя прокурора…
— Решил, значит, выпендриваться? — процедил майор. — Глупо, Ястребов. Адвокаты тебе не помогут, и собратья-журналисты тоже. Мы людей зря не задерживаем, а раз уж ты сидишь здесь — значит, на тебя есть очень серьезные материалы.
— Мы с вами вроде и свиней не пасли, и на брудершафт не пили, — сокрушенно сообщил ему Игорь. — Впрочем, судя по цвету лица, вам спиртного нельзя. Проблемы с печенью? Угадал?
Он намеренно шел на обострение — иначе преамбула могла затянуться надолго, а дел выше крыши. Прежде всего, конечно, Федор. Жаль, вчера не пришло в голову вытянуть из Скарабея, успел ли тот хоть в какой-то мере отработать аванс.
— Слушай, Ястребов, я тебе сейчас на пальцах
— У вас ус отклеился, — зевнул Игорь. — Слушайте, майор, не знаю уж, как вас звать. Если вам есть что мне предъявить — предъявляйте, если же у вас нервы расшалились — я больше не произнесу ни слова, но потом причиню вам большие неприятности. Выбирайте.
И опять его кольнула привычная уже мысль: как бы держался на его месте простой журналист Ястребов? Не Искатель, не дари пятого крута, без поддерживающей Ладони за спиной? Легко и приятно потешаться над хамом, когда у тебя столько козырей. Это даже не Экзамены, это куда безопаснее. Ты словно играешь в компьютерную стрелялку, и худшее, что тебя ждет, — перезагрузка.
— Ну, Ястребов, ты сам напросился, — вскипел майор и сделался страшным. Он выбрался из-за стола, подошел сбоку к Игорю и резко, без замаха, ударил — в то место, где еще долю секунды назад была Игорева щека. Не встретив сопротивления, кулак полетел дальше, потащил за собой тело — и майор едва удержался на ногах.
— Да и ты, майор, тоже напросился, — Игорь мигнул, нырнул на секунду в сон и тут же вернулся.
На майора жалко было смотреть. Весь его запал съежился, как воздушный шарик, пронзенный иголкой.
— Поздравляю с большим делом, — участливо сказал Игорь. — Переодеться-то есть во что?
Майор не успел ответить — дверь кабинета с треском распахнулась, и на пороге появилось новое лицо.
На вид лицу было столько же, сколько и майору, но было оно гладко выбрито, глядело на мир сквозь очки в модной оправе, а брюки его краснели лампасами.
— Здравия желаю, товарищ генерал! — просипел майор, отступая к шкафу.
— Что здесь происходит? — не ответив на приветствие, поинтересовался генерал. — Майор Переверзенцев! Вы что себе позволяете? Как обращаетесь с людьми? Не работник органов, а какой-то, извиняюсь, мент вокзальный. Похоже, вам светит досрочная пенсия.
Игорь смотрел на происходящее со сдержанным интересом. Пока все развивалось, как он и думал. Примитивная схема «злой и добрый». Интереснее всего были лампасы. На таком, значит, уровне?
— Вы извините, Игорь Михайлович, — мягко произнес генерал. — Это досадная накладка. Вас должны были привести ко мне, а перепутали и отправили к этому неврастенику. Уверяю вас, такие, как этот, — тонкий генеральский палец нацелился в грудь майору, — у нас встречаются крайне редко. Пойдемте ко мне, Игорь Михайлович, пообщаемся.
— Ага, — согласился Игорь. — Уйдем из этих мрачных стен.
10
Генеральский кабинет выглядел куда веселее. В нем было окно, причем не забранное решеткой. Стол в виде буквы П занимал едва ли не половину помещения.
Вдоль всей правой стены тянулись книжные шкафы, портрет президента приютился над входной дверью — выходило, что когда генерал сидит во главе стола, президент сверлит его глазами. И стены тут были из натурального дуба, и под потолком висела нормальная люстра — с некоторой натяжкой ее можно было даже счесть изящной.