Трудно быть мачо
Шрифт:
Комитетчик перемотал запись назад и поставил ее на паузу. Человек застыл на экране.
– Ну, как? Не узнал?
– Нет, – выдавил Чернаков, – пока нет…
Вообще-то узнал. И находился примерно в том состоянии, если бы увидел на экране Дзержинского, исполняющего стриптиз.
Узнал куртку. Не по цвету – картинка черно-белая. По кошечке, вышитой на спине. Эмблема фирмы «Пума». «Made in China».
И второе, еще весомее. Перевязанная голова. Которую он в минувшее воскресенье собственноручно разбил бутылочкой молдавского винца.
Дима. Законный супруг его любовницы, продавщицы отдела красок… Фронтовик.
Решил отыграться, минер-умелец… Ну, дерево… Хоть бы шапочкой повязку прикрыл, Щорс недоделанный.
Это все из-за пестицидов. Как чувствовал, что не надо покупать молдавское вино. Купил бы проверенное – чилийское, и сейчас бы никаких мучений.
За несколько секунд Чернаков прокрутил возможные варианты. Отличная «лав стори». Начальник службы безопасности, не совсем старый козел, крутит шашни с продавщицей. Будучи застуканным мужем на месте преступления, избивает беднягу и подло смывается. Контуженный соперник, не дождавшись дома любимой женщины, мастерит бомбу и закладывает в отдел, где она трудится. То ли ее зацепить хотел, то ли его. Скорее его – вряд ли после взрыва начальника охраны оставят на должности. Молодца…
И если сейчас дать расклад, прощай «Планета». Ладно он – мужики пострадают. Генерал тот же. После таких приключений контракт на охрану с «Заботой» черта с два продлят. У вас, видишь ли, страсти любовные, а у нас убытков на три миллиона и люди раненые. Вовремя надо со своими женщинами разбираться, как Жеглов говорил. И ведь, не поспоришь. Да еще материал в дознании по Копытиной и статейка в газетке до кучи. Совсем непразднично. Не по-новогоднему.
– Что, похож на кого то?
Видимо, опытный «брат» засек на лице Вячеслава Андреевича непередаваемую словами игру чувств.
– Вроде, кладовщик наш… Хотя нет, не он. Точно не он… А потом, еще неизвестно, зачем товарищ нагнулся. Может, шнурок завязать.
– Может… Только больше никто не нагибался.
– Здесь записаны всего сутки.
Опер выключил магнитофон. Зашумел чайник. Чернаков перевел дух. Спокойно, спокойно. Не паникуй.
Ситуация тупиковая. Что так, что эдак. Но, если взрыв повиснет «глухарем», и Диму не найдут, остается шанс, что с «Заботой» все-таки продлят контракт. В конце концов, Аршанский сам виноват – сколько раз его просили увеличить штат охраны. Пожадничали – теперь пожинайте плоды. Скупой платит трижды.
Да, спешить не будем. А с Димой потолкуем душевно. Отличный повод прочистить ему контуженые мозги, если они еще есть. Не оставишь Юлю в покое – сядешь лет на пятнадцать. С гарантией.
Он залпом, словно водку, выпил чай, пожаловался, что тоже не выспался. Потрепался на отвлеченные темы. Пожелав «брату» удачи и заверив, что всегда готов к взаимовыгодному сотрудничеству, покинул учреждение, до сих пор обходимое многими стороной. «Брат» попросил звонить, если что-то вспомнит и оставил номер мобильного телефона, не написав на бумажке имя. Как же его зовут?
В ларьке купил пачку легких сигарет и зажигалку. Он не курил, но тут не то что закуришь… Сел на покрытую ледяной коркой скамейку.
«Когда ехать? Прямо сейчас? Или вечером? Сейчас надо быть в «Планете», контролировать ситуацию (заметать за идиотом следы). Значит, вечером… Лучше ранним, затягивать нельзя, Дима может повторить атаку…»
Или все-таки сдать его? Он же не перфоратор
Реалити-шоу «Любовь до гроба». Генеральный спонсор – ведущий производитель гробов и ритуальных товаров для населения компания «Тутанхамон»…
Покурив, Чернаков немного успокоился. 18 Но какая-то мысль все равно не давала покоя. Было что-то, не укладывавшееся в общую картину. Причем, вроде бы очевидное и в силу этого незаметное. Что, что? Казалось, все стройно. Дима смастерил бомбу, спрятал ее в банку из-под краски, приперся в магазин, сунул на стеллаж. Потом вернулся домой и нажрался до отключки. На другой день контакты в банке замкнулись.
Что не так, что?
На другом конце скамейки сидела девушка лет двадцати. Она курила и читала книгу. Чернаков разглядел столбики стихов. Надо же. Кто-то еще читает стихи. Он тоже любил стихи. Только не читал. Не до них.
18
Данное предложение не является рекламой сигарет и ведения нездорового образа жизни.
Вячеслав Андреевич набрал Юлин номер.
– Привет, малыш… Твой не звонил?
– Звонил, но я никому не отвечаю, кроме тебя…
– Если позвонит, сними, послушай.
– Что-нибудь еще случилось? У тебя голос взволнованный.
– Мировые Цены на нефть опять упали. Это страшно… Вечером я скажу что делать. Целую. Пока.
Дурак ты, Вячеслав Андреевич… Что тебе не хватало? Все есть. Солидная должность, жена, двухкомнатный угол. Не жизнь, а чистый мед, одним словом. Хочешь поблудить – да Бога ради, сходи налево, развлекись. Одноразовых девочек – на каждом перекрестке. И семья не разбита и сам в порядке. Большинство его приятелей так и делают. Гуляют налево-направо, но при этом «отличные семьянины». Жены довольны и счастливы, сами тоже.
А ты, что особенный? Поэзии захотелось? Серьезных чувств? Вот и расхлебывай. Давно замечено – чем серьезней намерения, тем серьезней последствия.
…Что, что не срастается?…
…Думай, думай…
Новых атак и бомбардировок на «Планету» за время его отсутствия не произошло. Несколько репортеров притоптывали на морозе перед закрытыми дверьми в ожидании новостей. Узнав начальника службы безопасности, устремились к нему, словно гномы к Белоснежке, доставая из карманов и сумок диктофоны.
– Скажите, как продвигается следствие? Есть ли подозреваемые? Никто не взял на себя ответственность?
– Это рука Березовского, – буркнул Чернаков, быстро направляясь к служебному входу.
Репортеры обиделись, хотя Вячеслав Андреевич не хотел их обежать и в иной ситуации что-нибудь пояснил бы. Люди, ведь, тоже зарабатывают себе на жизнь. А заработок у репортеров на девяносто девять процентов зависит от других.
Рабочие ремонтировали поврежденный взрывом стеллаж. Чернаков подошел и немного постоял рядом. «Да, Дима хоть и больной на голову, но не окончательно потерянный. Банку с зарядом поставил отдельно, в нишу с кистями и валиками. Может, и случайно конечно. Нет, не случайно. Потому что начинки в бомбе не было. Не хотел, чтобы посторонние пострадали.