Трудно быть сержантом
Шрифт:
— Лейтенанта вижу, а ниггера нет.
— Уилл…
— Ну?
— А может быть, ты дальтоник? Или ты вообще плохо видишь?
— Не знаю. А в чем дело? Вы плохо себя чувствуете?
Но сержант, не сказав в ответ ни слова" встал из-за стола. На нем лица не было.
— Все может быть, все может быть, — наконец тихо сказал он, повернулся и пошел, медленно-медленно, едва передвигая ноги. Когда он вышел, один из парней сказал:
— Честно говоря, я его всегда недолюбливал, но сейчас мне просто жаль беднягу.
— Мне тоже, — признался я, — но, думаю, это — не так уж страшно. Наверное,
Все вытаращили на меня глаза, но я был уверен, что рассудил верно. Я знал, что касторка — замечательное средство!
ГЛАВА XV
На следующий день сержант Кинг чувствовал себя хорошо, но беспокоился за меня. Вызвал он меня и говорит:
— Послушай, Уилл, вряд ли из тебя получится воздушный стрелок. Ты, оказывается, плохо видишь. Однако не торчать же тебе в моей казарме до скончания века! Давай сделаем так: я уговорю кого-нибудь из наших сержантов подать рапорт с просьбой пере-вести тебя в другую казарму, а ты пойдешь к капитану и будешь просить о переводе. В общем, если будет такой рапорт, считай, что разрешение уже у тебя в кармане.
— Да с чего это вы взяли? Я. отлично вижу, я…
Но сержант был занят своими мыслями и даже не слышал моих слов.
— С твоим зрением комиссию не пройти- это уж как пить дать. а если тебя перевести в другое место, там ты будешь продвигаться по службе…
— А на что оно мне, это продвижение? — ответил я. — Если даже из меня не получится воздушный стрелок, я, пожалуй, все равно здесь останусь. Но я еще надеюсь…
— Куда там, — отмахнулся Кинг, — у тебя же дальтонизм. Если ты останешься у меня, прости-прощай твоя карьера, а ведь плох тот солдат, который не хочет стать генералом. Я позабочусь о твоем переводе, чего бы это мне ни стоило.
Дня два сержант Кинг ходил из казармы в казарму, однако из его затеи ничего не вышло; как видно, другие сержанты и не думали подавать рапорт капитану. И вот тогда наш сержант захандрил.
Между тем, ребята в казарме всю неделю поговаривали, что неплохо бы съездить в город гульнуть на полную катушку. Они обещали научить меня какой-то интересной игре. Целую неделю я только и слышал разговоры об этой игре и узнал, что многим она не по карману. Я сказал ребятам, что у меня есть тридцать четыре доллара, и с тех пор почти каждый день ко мне кто-ни-будь подходил и спрашивал:
— Ну, как, Уилл, водятся у тебя деньжата?
— Водятся, — отвечал я.
Однажды я зашел к сержанту Кингу и застал у него в комнате нескольких парней; они о чем-то совещались. Я услышал, как сержант говорил ребятам:
— Я бы, конечно, никогда на это не пошел, но, сами понимаете, это единственный выход. Потом один из парней сказал:
— Выпивка, самоволка, гауптвахта, а там… Тут ребята заметили меня, и один из них спросил:
— Уилл, тебе случалось раньше закладывать за галстук и бывать в самоволке? Я ответил, что не знаю, с чем ее едят, эту самоволку. Все захохотали и стали нести какую-то чепуху, а один парень сказал:
— Так это же презабавная штука, Уилл. Где же еще разгуляться, как не в самоволке. Сам сержант Кинг восседал на койке.
— Так значит, Уилл, поедешь с нами гулять?
— Ну конечно, а разве и вы хотите ехать?
— Хочу? Ну, еще бы, парень, я такой случай ни за что на свете не упущу. — Тут сержант охнул, повалился на спину и заржал, и остальные тоже покатились со смеху. Ну, как тут было не поддержать веселую компанию!
Поборов смех, сержант снова уселся на копке и уже деловым тоном проговорил:
— Значит, повеселимся на славу. Ты как насчет выпивки? — обратился он ко мне.
— Да я пробовал однажды бурду, которую варил отец…
— Ничего, теперь попробуешь нашей. Я всем раздобуду увольнительные, и мы прокатимся в моей машине, посмотрим город. Ну, как, мальчики?
— Порядок, — сказал кто-то из ребят.
— Такое устроим, что всем чертям тошно станет, — пообещал сержант. — Так едешь, Уилл? Мы тебе город покажем. И в нем, и под ним — все увидишь.
— Денег-то ведь у тебя тридцать четыре доллара? — полюбопытствовал один из парней.
— О деньгах не беспокойтесь, — заверил я.
— При чем тут деньги! — воскликнул сержант. Он встал и зашагал по комнате, не на шутку оскорбленный. — Черт возьми, на этот раз я плачу за всех, — сказав это, он подал знак, что совещание закончено. Но тут один из участников робко спросил:
— Мы ведь собирались в картишки…
— Сегодня игры не будет, — безапелляционно заявил сержант, и мы вышли из комнаты.
И сколько еще было разговоров о предстоящем выезде, пока, наконец, не настал желанный день! Ребята приводили себя в порядок и рассказывали мне, что мы будем делать, уверяли, что беспокоиться нечего: обо мне позаботятся. "Главное, — говорили они, — пусть тебя не пугают патрули. Придерутся к чему-нибудь — не обращай внимания, а уж если будет особенно надоедать, дай по зубам. А «губы» не бойся: сержант Кинг из любой беды выручит".
Сам сержант в этот день все время околачивался в казарме, часто подходил к окну и с беспокойством поглядывал на тучи. Ему не хотелось гнать машину по грязным улицам, но вот небо стало проясняться, к вечеру на нем не осталось ни облачка.
Когда стемнело, мы получили увольнительные, которые устроил нам сержант Кинг, и пошли к машине. Сержант сел за руль, рядом с собой посадил Криса, а мы — я, Полетти и коротышка в очках, похожий на Вена, но меньше его ростом — расположились сзади. Коротышку звали Пи Джи, по начальным буквам имени и фамилии. Ехали мы со скоростью шестнадцати километров в час, и нельзя сказать, что эта прогулка доставила нам большое удовольствие.
Всю дорогу мы сидели, скорчившись, на самом краешке сиденья, так как сержант запретил прислоняться к спинке, чтобы не пачкать обивку; к тому же, мы все время держали ноги в одном положении, чтобы не поднимать пыль в машине. Мы проехали кварталов пять до центра города и потом еще шесть на окраину поставить машину: сержант боялся, как бы его автомобиль не помял или не поцарапал какой-нибудь пьяный водитель на обычной стоянке в центре, где всегда много машин. Нам пришлось порядочно пройти пешком. В дороге все настроились на веселый лад, толкали друг друга, смеялись. Сержант Кинг сказал: