Трудно удержать
Шрифт:
Мое имя – симфония резких звуков на их устах. Я натыкаюсь плечами на камеры, пока пытаюсь проложить себе путь до ворот. Вопросы сыплются градом, а я все твержу «Без комментариев!», поскольку менеджеры приказали мне держать рот на замке. Всё – их вопросы, мое имя, щелчки камер – становится белым шумом.
Репортеры давят, подталкивают и принижают.
Из-за них я чувствую себя точно так же, как когда был ребенком.
Они заставляют меня вспомнить детство, от которого я убежал.
Воскрешают стыд, который, как я думал, остался позади.
Я подхожу к воротам,
Я уже видел ее раньше. Все в ней – кожа, волосы, глаза – невзрачны, но тем не менее у нее добрая улыбка. К тому же эта женщина всегда была со мной вежлива.
Но когда наши взгляды встречаются, она обвиняюще приподнимает брови. Стоит мне заметить, что у нее в руках, как я осознаю причину такого поведения.
Копия The Sun [2] с черно-белым фото на первой странице.
2
Британская газета-таблоид, известная историями (в том числе скандальными и провокационными) о жизни звезд и об индустрии развлечений; основана в 1964 году. – Здесь и далее прим. пер.
Мне не нужно присматриваться, чтобы понять. Последние три дня я только и делал, что изучал это фото так внимательно, что запомнил каждую деталь. На ней определенно изображена британская поп-принцесса Эсме на балконе отеля, в объятиях какого-то мужчины. Журналист прятался среди деревьев, так что ветки закрывают кое-какие части их тел, но нельзя отрицать, что незнакомец выглядит в точности как я. Все – одежда, прическа, стиль, вплоть до обуви – напоминает меня.
Известный футболист крутит интрижку с женой капитана команды, поп-звездой Эсме
Этот заголовок я видел повсюду, а то, как журналистка смотрит на меня, доказывает, что она поверила написанному. Что она разочарована во мне.
Уверена, что я способен на подобное.
С чего бы ей вести себя иначе, когда мой менеджер, как и товарищи по команде, даже не усомнились в достоверности этого фото? Синяк под левым глазом, который мне поставил Сет, только подчеркивает это.
Они просто решили, что написанное – правда. Просто поверили, что я это сделал. Что у меня нет никаких моральных принципов. Нет веры в святость брака.
И именно это злит меня больше всего.
Я протягиваю руку, открываю калитку, прохожу мимо и, оставив журналистов кричать еще громче, направляюсь через лужайку к входной двери.
Мне хочется сказать им, что, присмотревшись, они увидели бы правду.
Но с какой стати мне это делать?
Почему они ожидают, что я буду доказывать свою невиновность, когда сами скандируют мое имя, накинув на плечи джерси с моим номером?
В сотый раз за сегодняшний вечер я спрашиваю себя, с какой стати?
Глава 1.
Дешевый алкоголь, разлитый в причудливые бокалы, разносится целыми подносами. Вокруг расхаживают посетители, одетые в расшитые бисером платья и черные смокинги. Каждый из них делает вид, что знает больше, чем его собеседник. Мягкие, протяжные нотки джаза, доносящиеся из динамиков, способствуют непринужденному разговору.
– Он же величайший из всех. Как вы можете с этим не согласиться?
– Не может быть. С чего вы взяли, что в этом году они завоюют титул?
– Слышали о той заварушке, в которую он себя втянул? Слава богу, я не его агент. Он же настоящая головная боль.
Подавляя зевок, я допиваю шампанское и ставлю пустой бокал на коктейльный столик позади. Туда же кладу и папку с информацией, полученной на конференции.
– Судя по тому, как ты борешься с зевотой, Кинкейд, ты вчера до поздней ночи скакала на механическом быке.
Я замираю от ровного голоса Финна Сандерсона – невероятного агента и придурка, который умеет хорошо забалтывать. Именно из-за него «Кинкейд Спортс Мэнэджмент» теперь испытывает трудности.
– Как там говорят? То, что случилось в Вегасе, остается в Вегасе? Не каждый год спортивный саммит проходит в столь удачном месте. – Я, полностью игнорируя то, как от катания на упомянутом быке ноют мышцы, лишь пожимаю плечами и, нацепив саркастическую улыбку, поворачиваюсь к Финну лицом. – А зевала я, потому что знала, что ты подойдешь, так что пыталась подготовиться к нашей беседе. Не хотела показаться грубой и зевать прямо тебе в лицо.
– Разговаривать с тобой – одно удовольствие, как и всегда, – бормочет он, наклоняясь, чтобы поцеловать меня в щеку. Саркастический ответ уже готов сорваться с его языка.
Самоконтроль не позволяет мне отпрянуть от его прикосновения, так что вместо этого я сжимаю зубы.
– Могу сказать то же.
– Я понимаю, что тебе нравятся эти милые перепалки, но из-за них ты куда больше похожа на чудовище, чем на красавицу. – Поджав губы, Финн смотрит на меня поверх бокала. Его взгляд такой же насмешливый, как и слова. – Это даже неприлично.
В голову приходят миллионы совершенных им вещей, которые также можно было бы посчитать неприличными: кража наших клиентов, то, как он обращался с моей сестрой, пока они не расстались, даже сам факт того, что он все еще дышит, – но я не упоминаю об этом.
– Тебе нравится в Вегасе, Финн?
Он запинается, будто пытается понять, почему я сменила грубость на вежливость, но я лишь улыбаюсь. Поскольку осознаю, что после того как моя сестра Деккер увела его клиента – бога хоккея Хантера Мэддокса, – остальные агенты следят за нами в ожидании, когда же полетят искры.
– А кому здесь может не понравиться? – Финн приподнимает подбородок, чтобы поприветствовать мимо проходящего гостя. – Так после этого ты полетишь в Чикаго?
– Зачем?