Труфальдино

Путилов Роман Феликсович

За вечер юрист успел обратится к своим основным подельникам, но те, как и патрульные милиционеры, с жертвой рэкетиров общаться отказались, попросив больше им не звонить и в свои проблемы не втягивать. И вот, выпив стакан вонючей водки, от которого юриста чуть не вывернуло наизнанку, Сергей Геннадьевич понял, что, кроме номера телефона, который ему дал усатый сержант, обратится ему, в принципе не к кому.

Сергей Геннадьевич размашисто перекрестился, переплюнул через левое плечо и начал вертеть жужжащий диск телефона.

— Здравствуйте, мне посоветовали к вам обратится знакомые,

у меня проблемы быстрой скороговоркой проговорил Сергей Геннадьевич, услышав на том конце провода ленивое «Алло».

Дешевенький китайский радиоприемник со сканером пару раз пробежался по все частотам, наконец встал на частоту подслушивающего устройства. Под окна дома Сергея Геннадьевича Кошкина я встал через пятнадцать минут после того, как моя команда морального угнетения — Руслан и Витек, которые сегодня запугивали вороватого юриста, приехали и доложили, что клиент, находясь в крайней степени душевного расстройства.

— Ну че, братан, как связь? — из белой иномарки к моей «Ниве» скользнули две фигуры в коротких кожанках куртках.

— Тс! — я яростно зашипел, приложив палец к губам: — Звонит.

Я конспективно стал записывать звуки телефонного разговора, исправно доносимые до меня творческим союзом российской «прослушки» и китайского сканера эфира, общей стоимостью в сорок долларов. Телефонный аппарат, по старой советской традиции, в квартире Сергея Геннадьевича, был установлен в коридоре, поэтому слышимость голоса фигуранта была прекрасной. Оставалось только, завтра найти повод зайти в квартиру юриста и снять ценный прибор, так как время работы батарейки миниатюрного аппаратика не превышало восьми часов.

Окончание разговора ознаменовалось сочными матами в исполнении Сергея Геннадьевича — очевидно его крик о помощи к очередному сообщнику остался втуне.

— Пацаны, сейчас едете по домам, завтра мы с тобой Витек, с утра созвонимся, ну а с тобой, Руслан, увидимся на работе. А я тут еще до одиннадцати часов посижу.

Глава 3

Глава третья. Полоса разочарований.

Апрель одна тысяча девятьсот девяносто второго года.

Такое ощущение, что руководство РОВД решило меня игнорировать — утром на разводе начальник уголовного розыска молча отдал ключи от кабинета и сейфа. На рабочем месте все было без изменений, никто у меня в вещах не ковырялся и не в сейфе ничего не взял, даже рапорт на постоянное ношение пистолета никто из сейфа в дежурке не изъял, как будто не было той недели, что я не появлялся на службе, готовясь к спокойной гражданской жизни.

Первую пару часов на службе я провел за сверкой фактов краж и угонов автотранспорта, совершенных в марте на территории нашего района — завтра был срок подачи сведений в информационный областного УВД, и от этой почетной обязанности меня никто не освобождал. Но перед тем, как засесть за свои чиновничьи обязанности, я пробежался по кабинетам — надо было поговорить с коллегами, пока они не разбежались.

Разговор везде проходил по единому сценарию:

— Здорово, парни, как дела? У меня тут для вас информация есть — у нас в области организуется

профсоюз ментовской. Формально он будет представлять сотрудников любых правоохранительных органов, но, по факту, в основном нас, ментов. Членство определяется внесением в кассу профсоюза одного процента от заработка по основному месту работы. Так как формальностей много и расчетного счета пока нет, кто желает вступить, то бланк заявления у меня подписывает и наличкой один процент согласно расчетного листа мне ежемесячно отдаете. Ну что, кого записывать? Нет желающих? Ну ладно, вы знаете, где меня искать.

Через полчаса в подвал, с шумом и грохотов, ввалился Руслан.

— Здорово! Я что мне парни говорят…

— На! — я протянул приятелю бланк заявления о вступлении в профсоюз работников правоохранительных органов «Сутяжник»: Подпиши и двадцать два рубля мне ложи на стол.

— Стой, какой подпиши?! — Руслан даже ладошками от меня отгородился: — Ты что?! Нас же всех уволят без разговоров…

— Руслан, я тебя обычно мало, о чем прошу, но тут я тебя прошу — подписать заявление и внести деньги. Это мне лично очень надо…

По лицу Конева я видел, что он категорически желает мне отказать, но поругаться мы не успели — в подвал, ломая ноги, спустился начальник уголовного розыска.

— Конев! Работы мало? Бегом в кабинет, там тебя люди ждут! — гаркнул товарищ майор на моего приятеля, после чего обернулся ко мне:

— Громов, что делаешь?

— Отчет готовлю, товарищ майор, завтра сверка с УВД.

— Отчет — это хорошо. — майор, успокаиваясь, сел на, скрипнувший под ним, расшатанный стул для посетителей: — А то мне тут сказали…

Тут взгляд товарища майора скользнул по моему столу и уперся в кипу бланков заявлений о приеме в профсоюз.

— Это что? — начальник УРа сипел, как будто увидел змею или сам стал гадюкой, тыча пальцем в безобидные бумажки: — Это ты чем в служебное время занимаешься?

— Профсоюзной работой, имею право заниматься этим в служебное время и в служебном помещении.

— Громов, вот скажи пожалуйста, почему с тобой все так сложно? Может ты правда на гражданку пойдешь, а?

— Я вот одного не пойму, Александр Александрович, чем вам так профсоюз насолить успел? Я же понимаю особенности работы в милиции, просто хочу, чтобы хотя бы минимально наши права защищались. Вот, допустим дежурка, если она работает как положено — сутки через трое, то у них переработка получается восемь часов в неделю, которую им не платят, но с учетом, что дежурный часа два сдает смену после суток, там еще больше получается. Так?

— Ну, так? — тряхнул моржовыми усами майор.

— Но у них по факту получается сутки через двое, так там совсем переработка будет зашкаливать. А нас возьмите. Давайте посчитаем, что мы работаем годами с одним выходным в неделю, а в выходной день переработка по закону идет в двойном размере. А если я, к примеру, отдежурил в понедельник, то есть двадцать четыре часа из сорока часов еженедельной выработки уже закрыл, то у меня остается всего шестнадцать часов работы. Получается, я утром вторника ухожу домой, а на работу выхожу только в четверг и пятницу отрабатывая их и все, я рабочую неделю отработал.