Труфальдино
Шрифт:
Дальнейших планов начальства я не слушал, так как в приемной стояло несколько любопытных коллег, и постоять под дверью, неплотно ее прикрыв, не получилось, хотя очень хотелось.
Делать совершенно ничего не хотелось, поэтому я неспешно попил чаю, запер кабинет и поехал домой, где завалился спать и проспал до самого вечера. Вечернего развода не было — всю руководство убыло на очередное совещание в областном управлении и вернуться к окончанию рабочего дня не успело. Я рассеянно сидел за толом, слушая, как приданные мне курсанты средней школы милиции, перебивая
— Извини… Еще раз повтори, что ты сказал. — в потоке однообразной информации (работает, пьет, дебоширит, плохая компания) мелькнуло что-то интересное.
— Столяров Игорь Сергеевич, по месту жительства не живет, проживает в соседнем доме, у Кондратьевой Оксаны. Мы установили, что Оксана живет в восемьдесят восьмой квартире, на момент проверки дверь квартиры никто не открыл. Соседи сказали, что она по выходным ездит на Алтай, с каким-то богатым мужиком.
— А почему с богатым?
— Говорят, что он ее каждые выходные на базу отдыха, на Алтае возит.
— Так погодите, получается, что ранее судимый за угон Столяров — это и есть богатый мужик? Или у Оксаны два мужика?
— Мы не знаем… — курсанты переглянулись: — Но, если надо, то мы сейчас сходим…
— Нет, парни, никуда ходить не надо. Вы итак молодцы, тридцать восемь человек за два дня проверили. — я потряс стопкой справок, что написали за два дня старательные курсанты: — Дальше я сам справлюсь, вы молодцы.
Проводив приданные силы, я подергал дверь кабинета начальника розыска, и решил, что имею полное право ехать домой, но сделать это мне не удалось — к окошку дежурной части склонилась знакомая женская фигура, держа в руках пакеты, набитые какой-то ерундой.
— Так вот он, девушка! — помощник дежурного по РОВД не дал мне проскочить мимо дежурки, на выход: — Паша, тут к тебе пришли.
— Спасибо, Серега! — неискренне поблагодарил я старшего сержанта: — Добрый вечер, Ольга Борисовна. Вы ко мне?
— Здравствуйте, Павел. Да, я к вам зашла, у меня есть информация по делу…
— Тогда прошу. — горестно взвыв в душе, я сделал приглашающий жест в сторону далекого спуска в подвал и двинулся вслед за стройной женской фигурой, не понимая, что за информация может быть у потерпевшей по угону спортивной «Тойоты», тем более, что машина вернулась к владелице.
— Как-то у тебя здесь не уютно…- Ольга оценивающе оглядела мой псевдо-кабинет: — Меньше площадью помещение не нашлось?
— У меня в кабинете ремонт, здесь я временно, и вообще, я бизнесом занимаюсь, а милиция так, для души… — привычно соврал я чистую правду и плюхнулся на стул: — Чай, кофе?
— Нет… — Ольга заглянула в «гостевую» чашку, которую я, врать не буду, забыл помыть: — Как-то здесь не уютно. Давай ко мне зайдем, я тебя настоящим кофе напою, я не этой гадостью…
— Ок. — я убрал банку кофе «Пеле» на сейф и вновь стал одеваться: — Как машина?
— Нормально. Заказала через знакомого бампер, но не знаю, когда привезут
— Если хочешь, я могу у знакомого моряка заказать на Дальнем Востоке, он в Японию ходит, если найдет, то через знакомых отправит с минимальной накруткой.
— Ой, закажи, если можешь, а то мой знакомый какую-то несусветную сумму предоплаты требует, да и не доверяю я ему…
Как-то незаметно, мы, с Ольгой под ручкой, ведя неспешную беседу о праворульных машинах, дошли до ее квартиры. В пакетах, которые я у нее забрал, виднелась коробка, очевидно, из-под торта, пара бутылок, явно не с лимонадом, какая-то колбасная нарезка.
— Руки иди мой… — Ольга скинула куртку и, сбросив короткие сапожки, прошла на кухню, где стала выкладывать на стол содержимое пакетов. Когда я вернулся из ванной комнаты, небольшой столик на кухне был заставлен всякими вкусностями, а завершенность картины венчали бутылка «Амаретто Верона» и пластиковая бутылка «Херши Колы».
Через час, выпив за хозяйку дома, за благополучие этого уютного дома, и за родителей этой красавицы, я, как напившийся кровью клещ, сыто отпал от стола, чем тут же воспользовалась Ольга, что загадочно сверкая глазами, потащила меня в комнату, на небольшой диванчик, смотреть альбом с фотографиями.
И если фотографии старшей школы, на которых девушка щеголяла в коротко обрезанной школьной форме, радуя глаз стройностью ног, мне позволяли рассматривать подолгу, то снимки современные, особенно, где хозяйка дома снималась не одна, а на критической дистанции с каким-либо молодым мужиком, пролистывались без остановки.
— Оля, а ты Кондратьеву Оксану из шестого дома не знаешь? — наугад спросил я девушку, при перелистывании следующей страницы.
— Кондратьеву? Знаю, я с ней до восьмого класса училась. А зачем тебе она? — мой вопрос хозяйке дома явно не понравился.
— Если никому не скажешь, то по работе. — осторожно ответил я и угадал — очевидно, что с неизвестной мне Оксаной моя собеседница не дружила, поэтому компромат полился мутной, но упругой струей. Ну как компромат — с точки зрения уголовного права компромат отсутствовал, только с точки зрения морального облика, да и то, с натяжкой.
Мне показали выпускную фотографию восьмого класса, где одна из длинноногих девиц в одинаково коротких коричневых платьях и была та самая Оксана. Легкая улыбка, светлые волосы, падающие на плечи, обычная, очаровательная своей юностью, девушка.
Ну, а из грехов, предположительно наличие одного аборта и скандальное увольнение из ночного киоска, якобы, вследствие обнаруженной хозяином недостачи.
— Слушай, Оля, а ты не могла бы узнать, с кем она сейчас встречается?
— И как я узнаю? Мы после школы несколько лет общались «привет-пока», а тут я, ни с того, ни с чего, начну узнавать про ее личную жизнь?
— Не надо про личную жизнь узнавать. Просто спроси, не хочет ли она пойти работать в киоск, сутки через сутки. Киоска возле Главного рынка.