Труллион (Аластор 2262)
Шрифт:
«У меня их нет, уверяю вас», — поклонился Акадий.
Глиннес не мог устоять на месте и направился к выходной двери: «Господа, желаю вам всего наилучшего. Меня ждут неотложные дела».
Констебль и следователь вежливо попрощались. Акадий проводил Глиннеса укоризненным взором.
Глиннес поспешно вернулся к лодке и направился на восток по Вернисскому рукаву. Потом вместо того, чтобы повернуть к себе на юг, он поспешил на север по Сарпентскому каналу и пересек плес Слияния, где воды Бичевы-реки смешивались с медлительным потоком Заура. Здесь Глиннес двинулся вверх по течению Бичевы. Лавируя по бесчисленным
Привязав лодку к тумбе на причале, Глиннес поздоровался с толстяком, сидевшим на завалинке у полуразвалившейся винной лавки: «Я ищу человека по имени Джаркони — или Джарком. Вы не знаете, где его найти?»
«Джаркони? Кого из них — отца? Сына? Или торговца кавутами?»
«Молодого человека. На службе он носит голубую форму».
«Ага, это будет Ремо, он подрабатывает стюардом на порт-маэльском пароме. Вы его застанете, он вернулся ночью с вечерней смены. Поднимитесь по дорожке — вот туда — и загляните под большой хрустовник».
Тропа привела Глиннеса к огромному кусту, почти поглотившему хижину, сбитую из кольев и крытую связками сушеных листьев. Потянув за шнурок маленького колокольчика, Глиннес заметил выглядывающую в окно сонную физиономию: «Кто там? Что вам нужно?»
«Почиваете после трудов праведных, как я вижу, — сказал Глиннес. — Вы меня не помните?»
«Помню, как же! Глиннес Хульден. Ну и дела! Одну секунду».
Завернувшись в парай, Джаркони распахнул скрипучую дверь и пригласил Глиннеса в беседку, вырубленную в толще хрустовника: «Присаживайтесь, сделайте одолжение. Не откажетесь от кружки прохладного вина?»
«Превосходная мысль!» — откликнулся Глиннес.
Ремо Джаркони принес каменный кувшин и пару кружек: «Какая невероятная прихоть судьбы привела вас ко мне?»
«Весьма любопытное обстоятельство, — ответил Глиннес. — Вы, конечно, помните, что мы встретились, когда вы искали усадьбу Джанно Акадия?»
«Конечно. Я выполнял поручение одного господина из Порт-Маэля. Что-нибудь случилось? Какие-нибудь неприятности?»
«Насколько я понимаю, вы должны были доставить пакет, портфель или что-то в этом роде?»
«Да-да. Еще вина?»
«С великим удовольствием. И что, вы доставили портфель?»
«Согласно указаниям. Адресат, надо полагать, остался доволен, потому что больше я его не видел».
«Если не секрет, какие именно указания вы получили?»
«Не вижу тут никакого секрета. Адресат поручил привезти портфель в Порт-Маэль и положить его в ячейку номер 42 камеры хранения на космическом вокзале. Я взял у него ключ от ячейки и сделал все, как он сказал. Заработал двадцать озолей практически ни за что».
«Вы хорошо помните этого господина?»
Прищурившись, Джаркони поднял голову к переплетениям ветвей хрустовника: «Не очень. Инопланетянин, по-моему — невысокий, коренастый. Говорил и двигался отрывисто, даже бесцеремонно. Лысый, как яйцо, с роскошной изумрудной серьгой в ухе — поразительной красоты камень! А теперь настала ваша очередь меня просветить. К чему все эти вопросы?»
«Все очень просто, — не смутился
«Так-так. И что теперь?»
«Ничего не поделаешь. Придется огорчить Акадия — его работа уже на Гетрине». Глиннес поднялся со скамьи: «Спасибо за вино — мне нужно вернуться в Зауркаш... О, исключительно из праздного любопытства — вы вернули издателю ключ после того, как сдали портфель в камеру хранения?»
«Нет, мне было сказано оставить ключ у заведующего багажным отделением. Я так и сделал».
Со всей возможной скоростью Глиннес несся на запад по узкому Нефритовому каналу — за кормой расходились и набегали на берега пенистые волны. Поливая шипящими брызгами густые поросли джердинов на мысу, он круто повернул вниз по реке Барабас и поспешил к океану на юго-запад, замедлившись только в гавани Порт-Маэля. Молниеносно накинув на тумбу несколько витков швартова, он почти пробежал полтора километра до космического вокзала — высокого сооружения из обрамленного ажурным чугунным каркасом стекла с зеленоватым и фиолетовым отливом древности. Космодром за вокзалом был необычно пуст — не было ни звездолетов, ни местного воздушного транспорта.
Оказавшись в здании вокзала, Глиннес не сразу привык к полусвету, из-за которого окружающее напоминало подводный пейзаж. На скамьях сидели пассажиры, ожидавшие прибытия маршрутных аэробусов. Возле отгороженного помещения для выдачи багажа за низким прилавком сидел служащий. Рядом в несколько рядов выстроились ячейки платной камеры хранения.
Прогуливаясь по залу ожидания, Глиннес подошел поближе к камере хранения, чтобы разобраться в ее устройстве. В открытых дверцах свободных ячеек торчали вставленные в замки магнитные ключи. Дверца ячейки номер 42 была закрыта. Покосившись на склонившегося за прилавком служащего, Глиннес тихонько дернул за ручку — дверца не шелохнулась.
Дверцы, изготовленные из прочного листового металла, были плотно пригнаны, а стенки ячеек так же плотно прилегали одна к другой. Глиннес опустился на ближайшую скамью.
Требовалось оценить несколько вариантов. Камерой хранения пользовались немногие. В секции насчитывалось пятьдесят ячеек, из них только четыре были закрыты. Следовало ли рассчитывать на то, что в ячейке номер 42 все еще лежал черный портфель? По мнению Глиннеса, для этого были все основания. Лысый коренастый субъект, нанявший Джаркони, очевидно был не кто иной, как Лемпель. Лемпель умер в гостинице, во сне, то есть прежде, чем успел забрать портфель из камеры хранения... Скорее всего.
Как открыть ячейку номер 42? Вот в чем вопрос.
Глиннес следил за заведующим багажным отделением — мелковатым чиновником с редкими, седеющими рыжими волосами и длинным шмыгающим носом. Всем своим видом заведующий выражал неутомимое усердие и непробиваемое упрямство. Обращаться к этому олицетворению крючкотворства за помощью или искать у него сочувствия было немыслимо.
Глиннес поразмышлял еще пять минут, потом поднялся на ноги и снова приблизился к секции ячеек. Бросив монету в прорезь ячейки номер 30, он закрыл дверцу и вынул ключ.