Труп в библиотеке
Шрифт:
Полковник Мэлчетт подавил вздох и призвал на помощь все свое терпение.
– Попробуем разобраться в вашей истории по порядку. В котором часу вы видели свою машину? Кстати, ее марка?
– У меня «Миньон-14».
– Так когда вы ее видели?
Бартлетт судорожно сглотнул, дернув кадыком:
– Ей-богу, я изо всех сил стараюсь вспомнить. Вчера перед обедом она еще была здесь. После обеда я хотел прокатиться, но, знаете, задремал до чая. Потом поиграл в теннис и принял ванну…
– Она тогда еще стояла во дворе отеля?
– Думаю, да… То есть я ее там оставлял. После ужина
– Но вам казалось, что она по-прежнему на месте?
– Я не думал об этом. Поставил, и все.
– А если бы ее угнали, это бросилось бы вам в глаза?
Мистер Бартлетт покачал головой:
– Вот уж не знаю. Во двор то и дело въезжают и выезжают автомобили… Есть и «Миньон-14».
Харпер подтвердил это. Выглянув в окно, он насчитал восемь машин марки «Миньон-14». Популярная дешевая модель.
– А вы на ночь не загоняете машину в гараж? – спросил Мэлчетт.
– Право, это меня мало волнует. Погода держится пока теплая. А всякий раз ставить в гараж так хлопотно…
Взглянув на полковника Мэлчетта, начальник полиции Харпер сказал ему:
– С вашего разрешения, сэр, я присоединюсь к вам наверху. Пойду пришлю сюда сержанта Хиггинса, он должен записать сообщение мистера Бартлетта.
– Ступайте, Харпер.
Джордж Бартлетт пробормотал, словно оправдываясь:
– Я счел себя обязанным рассказать… Никогда нельзя знать, что окажется важным, не правда ли?
Глава 20
Мистер Прескотт не слишком расщедрился ради второй танцовщицы: она работала за стол и жилье. Неизвестно, чем ее кормили, но комнатенка была наихудшей в отеле. Джозефина Тернер и Руби Кин жили в самом конце узкого, темного коридора. Обе комнаты были тесными и обращены к северу, в сторону скалы, к которой прилепился отель. Сюда составили сборную мебель, отслужившую срок в приличных номерах. Массивные дубовые гардеробы, когда их сменили модные встроенные стенные шкафы, оказались распиханными по каморкам прислуги или стояли в запасных номерах, которые заселялись лишь в самый наплыв курортников.
Мэлчетт и Харпер смотрели на комнату Руби Кин профессиональным взглядом: она была идеальна в смысле возможности незаметно выскальзывать из отеля. Это усложняло задачу дознаться, когда же Руби покинула «Маджестик» и при каких обстоятельствах.
Коридор оканчивался узкой лестницей на первый этаж, где по переходу можно было попасть на застекленную террасу, обычно пустую, так как никакого красивого вида с нее не открывалось. Эта боковая терраса сообщалась с главной в фасадной части отеля, откуда по извилистой тропинке можно было уже совсем просто попасть на асфальтированную дорогу в проеме скал.
Инспектор Слэк изводил вопросами горничных и продолжал настырно обследовать комнату Руби, в которой ничего не сдвигали и не трогали со вчерашнего вечера.
Руби Кин просыпалась поздно и вставала, как узнал Слэк, лишь к половине одиннадцатого. По звонку ей приносили завтрак. Конвей Джефферсон поднял тревогу спозаранку, полиция успела нагрянуть до уборки комнат. Впрочем, это был самый заброшенный отсек, горничная
– Неряшливость оказалась нам на руку, – заключил Слэк. – Мы непременно нашли бы что-нибудь. Если бы было что находить!
Полицейские эксперты графства Глен уже успели снять отпечатки пальцев. Оказалось, что они принадлежат Руби, Джози и двум горничным. Правда, был еще отпечаток Реймонда Старра, но объяснялся он просто: когда Руби не явилась на второй танец, он приходил сюда вместе с Джози.
Ящики массивного письменного стола из красного дерева были забиты всевозможным бумажным хламом: письма, записочки, квартирные счета, театральные программы, вырезки из газет, косметические рецепты из модных журналов. Слэк просмотрел все и не нашел ничего подозрительного. Большинство писем было подписано некоей Лили – видимо, подружкой по Дворцу танцев. Она пересказывала всякую незначащую бытовую мелочь и, между прочим, то, что все сожалеют об отъезде Руби. Особенно часто справляется о ней мистер Финдейсон, он, кажется, был весьма огорчен. Молодой Рэг начал увиваться вокруг Мэй Барни, но тоже спрашивал о Руби. Жизнь движется, как раньше. Старик Гроузер по-прежнему свирепствует. Он рассчитал Аду только за то, что она стала встречаться с парнем…
Слэк тщательно переписал все фамилии из писем Лили и подумал про себя, что во время опроса персонала Дворца танцев о каждом следует навести особые справки.
Больше в комнате Руби Кин ничего интересного не нашлось. Посреди комнаты стояло кресло, с которого свешивалось воздушное розовое платье. В нем Руби была в начале вечера. На полу – небрежно сброшенные бальные туфельки на шпильках и пара прозрачных чулок; на одном спущена петля. Мэлчетт тотчас вспомнил, что убитая была без чулок. Слэк разузнал: ради экономии Руби надевала чулки только во время танцев.
В распахнутую дверцу гардероба виднелись несколько ярких вечерних туалетов и ряд разноцветных бальных туфель. В плетеной корзине – немного грязного белья, а в мусорной – бумажные салфетки для снятия грима, ватные тампоны со следами губной помады, обрезки ногтей – в общем, ничего примечательного.
Казалось, факты восстанавливались без труда: Руби с поспешностью переоделась и торопливо ушла… Куда? Зачем?
Джозефина Тернер, которая больше других могла бы знать привычки кузины, на этот раз ничего ценного не сообщила. Инспектору Слэку это не показалось странным.
– Если история с удочерением не выдумка, – говорил он полковнику Мэлчетту, – то Джози могла дать только один совет: полностью порвать с прежними связями и знакомствами из Дворца танцев. Ведь чем Руби покорила старика калеку? Невинным видом, детским личиком и простодушными манерами. Предположим, что внешность ее была обманчива, что на самом деле она ловкая интриганка и что у нее существовала любовная связь. Естественно, она всеми силами постаралась бы скрыть ее не только от мистера Джефферсона, но и от Джози. Зачем портить ту головокружительную будущность, которая замаячила перед ней? Однако молоденькие девушки часто попадают под власть весьма дурных молодых людей. Можем ли мы поручиться, что у Руби был только один поклонник и что именно он убийца?