Труп в холодильнике
Шрифт:
– Девушка, вам плохо? – испуганно проговорила Надежда, подходя к скамеечке.
Блондинка не шелохнулась и не издала ни звука.
«Раньше она не была такой тихоней!» – подумала Надежда, склоняясь над незнакомкой.
Как уже было сказано, освещение в зимнем саду было романтическое, то есть его почти что не было. Но даже в этом скудном освещении Надежда Николаевна разглядела, что с блондинкой явно что-то не в порядке.
Во-первых, она не шелохнулась, даже когда Надежда почти до нее дотронулась. Во-вторых, ее глаза были полуоткрыты, они смотрели сквозь Надежду на что-то, видимое только ей, только этой странной блондинке. На
– Ой! – проговорила Надежда Николаевна отчего-то почти шепотом. – Ой, мама!
Однако несмотря на такие необдуманные восклицания, Надежда не грохнулась в обморок, не сбежала и не завопила благим матом. Она была женщина решительная, практичная и храбрая. Поэтому вместо всего перечисленного она сделала вполне правильную вещь: потрогала шею неподвижной блондинки в том месте, где у всякого нормального человека положено биться пульсу.
Пульса не было.
Из этого можно было сделать единственный вывод: блондинка была мертва. На всякий случай Надежда потрогала свою собственную шею в том же месте. Там пульса тоже не было. Но именно этот факт окончательно убедил Надежду, что блондинке уже ничто не поможет.
– Мама! – повторила Надежда Николаевна. – Нет, определенно зря я сюда пришла! Ведь не хотела же идти... было у меня какое-то нехорошее предчувствие... и кошки ночью снились...
Произнеся эту не утешившую ее фразу, Надежда отступила на шаг от мертвой блондинки. Однако по-прежнему не могла отвести от нее взгляда.
Как мы уже не раз отмечали, в зимнем саду было темновато. Но тем не менее, приглядевшись к красному платью блондинки, Надежда Николаевна заметила на нем небольшое круглое пятно. Платье было красное, и пятно не бросалось в глаза, потому что было тоже красным.
– Не хотела же я сюда идти! – воскликнула Надежда еще раз и бросилась в зал, к людям.
О том, что ее юбка сбилась набок, она совершенно забыла.
Вбежав в зал, Надежда Николаевна завертела головой в поисках Кого-то, Кто Может Взять Все На Себя, Принять Решение... в общем, в поисках Настоящего Мужчины, того, кому можно сообщить об ужасном происшествии, не боясь, что он поднимет крик и превратит рядовую корпоративную вечеринку в репетицию выпускного вечера в сумасшедшем доме.
При этом собственный ее муж Сан Саныч категорически отпадал. Не потому, что Надежда не считала его Настоящим Мужчиной, не подумайте плохого! Нет, просто, если она сейчас придет к мужу и сообщит ему, что нашла в зимнем саду труп, Сан Саныч выскажет ей очень много неприятного.
«Где бы ты ни появилась, – скажет ей муж, – ты всюду умудряешься влипнуть в какой-нибудь криминал! Свинья, как говорится, грязи найдет! Я взял тебя с собой как приличную женщину, а не как частного сыщика! Неужели тебе обязательно нужно было испортить наш праздник?»
И еще много чего он наговорит в таком духе. И в общем-то будет в какой-то мере прав, поскольку Надежда Николаевна Лебедева, приличная женщина средних лет с высшим техническим образованием, имела очень интересное хобби. Она обожала разгадывать всевозможные криминальные загадки. И делала это, надо сказать, с большим умением. Всевозможные криминальные истории происходили с самой Надеждой и с ее многочисленными друзьями и знакомыми с завидным постоянством, так что Надежда не могла пожаловаться на скуку и монотонность жизни. Но Сан Саныч ее пристрастий не понимал и не разделял, потому что находил такие занятия очень опасными и страшно сердился
Рядом с Надеждой Николаевной остановился официант с подносом в руках. На подносе стояли бокалы. Надежда схватила бокал и выпила его содержимое одним глотком. Вкуса напитка она совершенно не почувствовала. Официант посмотрел на нее со странным выражением – со смесью недоумения и уважения.
И тут Надежда Николаевна увидела того, кто ей нужен.
В углу зала, чуть в стороне от пьющих и болтающих гостей, стоял человек в строгом черном костюме. Лицо у него тоже было строгое и ответственное, как у капитана на мостике корабля. В отличие от веселящихся участников корпоратива он не развлекался, он работал. Точнее, отвечал за то, чтобы сегодняшняя вечеринка прошла без сбоев. Видимо, это был метрдотель или даже директор ресторана.
Надежда Николаевна протиснулась между танцующими и окликнула метрдотеля:
– Можно вас на минуточку?
Метрдотель (или кто он там был на самом деле) повернулся к Надежде Николаевне с тем выражением, с которым капитан «Титаника» уставился на роковой айсберг. Видимо, по выражению ее лица он понял, что избежать неприятностей ему сегодня не удастся.
– Я вас слушаю! – проговорил он со вздохом.
– Извините, конечно. – Надежда взяла его за локоть и понизила голос. – Боюсь, что одной девушке стало плохо. Очень плохо.
– Плохо? – Метрдотель внутренне напрягся. – Насколько плохо?
– Совсем плохо.
– Передоз?
– Хуже. Боюсь, что надо звонить не «03», а «02». То есть вызывать не «скорую», а милицию.
– Только не милицию! – Мужчина перекосился, как будто раскусил лимон. – Где она?
– В зимнем саду.
– Идемте!
Надежда Николаевна решительно направилась к месту своего ужасного открытия. Впрочем, по мере приближения к зимнему саду ее храбрость и решимость быстро сходили на нет. Она вспомнила пустой, безжизненный взгляд блондинки и невольно замедлила шаги. Тут, по счастью, возле нее снова оказался официант с подносом. Надежда для храбрости взяла еще один бокал и торопливо выпила его...
Метрдотель (то есть тот самый Настоящий Мужчина, который шел за ней след в след) взглянул на Надежду Николаевну несколько неодобрительно. Точнее, с сомнением.
Зато сама Надежда приободрилась и прибавила шагу. Больше того, когда она перехватила насмешливый взгляд все той же кривоногой брюнетки, она встретила этот взгляд спокойно и уверенно и даже показала брюнетке язык.
Наконец они с Настоящим Мужчиной вошли в зимний сад.
Тут уж Надежда невольно затормозила, схватила своего спутника за локоть и зашептала ему прямо в ухо:
– Это здесь! Вон за той пальмой... точнее, монстерой!
– Это монстера заостренная, – уточнил метрдотель и, слегка отодвинув Надежду Николаевну, шагнул в указанном направлении.
Какое-то время он стоял неподвижно, затем повернулся к Надежде и строго спросил:
– Ну и где же она?
– Как – где? – Надежда бросилась вперед, к той самой скамеечке, на которой, как она хорошо помнила, лежала мертвая блондинка...
Но на скамеечке никого не было. Ни живого, ни мертвого. Ни блондинки, ни брюнетки, ни шатенки, ни рыжей – вообще никого.