ТТТ
Шрифт:
– Может быть, с иностранного судна выбросили, – предположил Сашка. – Похоже на подставку для посуды.
– Ну да. Будут на подставке под сковородку голограмму изображать, – возразил Паша.
– Ой, а что это? – пискнула Марина.
Из глубины тёмной зеркальной поверхности треугольной пластины вдруг выступило чьё-то лицо.
– Да это же Аркад, – в свою очередь ахнул Пашка.
– Совершенно верно, – подтвердил Сашка. – Откуда он здесь? Что это за треугольник такой?
Объёмное изображение лица Аркада на поверхности предмета сменилось некими символами, в которых угадывались буквы
– Да, Сашка, нашёл ты на дне морском очередную головную боль. Сможем ли мы её разгадать? – спросила Марина.
– Сможем или не сможем, а пытаться будем, – решительно заключил Паша. – Спрячь, Саша, эту странную штуку подальше, пусть вылежится. Время все загадки разгадывает. Надо потерпеть.
15. Пикник в тайге
Ахмеду позвонили из Владивостока большие люди.
– Дорогой, к тебе скоро гости подъедут высокие и важные от поставщиков из солнечного Таджикистана. Прими их хорошо, своди в ресторан, познакомь с нужными людьми, покажи им нашу тайгу, с шашлычком в кедраче, с трофеями, пострелялками. Сделаешь всё в лучшем виде, тебе зачтётся.
На следующий день Ахмеда посетила шумная кампания из трёх вальяжных клиентов, много улыбающихся, громко восторгающихся городом, морем и окрестностями. Несколько дней Ахмед водил их по самым злачным местам, ночным клубам, ресторанам, саунам. Утром они просыпались в дорогих номерах, долго разглядывали в зеркалах свои незнакомые, опухшие с перепоя, страшные лица, и снова громко требовали развлечений.
Ахмед знал, кто были эти люди. Это они там, в далёких жарких южных республиках, организовывали тайные караваны с губительной отравой во все уголки страны. Это они прислали сюда в прошлом году партию героина, внезапно оказавшуюся чистейшей глюкозой.
Для прояснения этого вопроса они и приехали сейчас сюда, в Находку, развлекаться за его счёт. Так получилось, что виноватым в этой истории с героином-глюкозой, за отсутствием Абдуллы, признали его, Ахмеда. Потому он молча и безропотно обслуживал дорогих гостей, оплачивал их самые причудливые требования от шампанского в номерах и до самых дорогих вин и блюд в ресторанах. Он не раз ловил на себе внимательный взгляд веселящихся гостей, постоянно изучающих его и что-то явно желающих у него выяснить. Так в разгульном угаре прошли все три дня.
На четвёртый день утром Ахмед загрузил в свой необъятный джип всё необходимое для отдыха дорогих гостей в тайге. Объёмистые коробки, мешки, кули и корзины с напитками и продуктами едва не вываливались из вместительного багажника.
Солнце уже высоко поднялось над заливом, когда в дверях гостиницы, наконец, появились только что проснувшиеся опухшие клиенты. Недовольно щурясь красными после очередной тяжкой ночи глазами, они хмуро поздоровались с организатором их досуга и нехотя полезли в машину.
Джип быстро катил по шоссе, уверенно обгоняя гружёные машины и соревнуясь в скорости с юркими легковушками. Ахмед спокойно вёл послушный автомобиль, смотря вперёд, лишь изредка бросая взгляды на вновь задремавших пассажиров. За Новолитовском он свернул с трассы в сторону деревни Васильевки, затем, не доезжая её, снова взял влево,
В новые времена лесники кордон забросили, а Ахмед его не забыл. Как-то он пригнал в эти места два грузовика со стройматериалами и бригаду китайцев, которая ему за месяц воздвигла среди тайги чудный сказочный теремок с кухней, гостиной и несколькими спальнями. От ручья был в дом проведён летний водопровод, а в сараюшке стоял японский мини-генератор, обеспечивающий этот таёжный оазис электричеством. Приглядывал за хозяйством старый лесник Фёдор, получающий за работу пропитание и небольшую прибавку к пенсии.
Джип катил уже не по дороге, а по еле заметной колее, резко петляющей между могучими лесными гигантами, среди которых немало было и огромных раскидистых кедров. Наконец, за поворотом показалось таёжное гнёздышко. Джип подкатил к крыльцу. Пока Фёдор выгружал из багажника припасы, сонная компания собралась в беседке у крутого склона, с удивлением осматривая дивные места. А смотреть было на что.
Небольшой двухэтажный коттедж стоял на полянке на левом берегу горного чистейшего ручья, правый берег которого подмывал скальный гранитный выступ, выше переходящий в крутой склон, поднимающийся прямо к горе Пидан. Сюда ещё не добрались лихие лесорубы со злыми зубастыми пилами, отчего и в долине ручья, и на склоне сопки ещё гордо вздымались ввысь красавцы кедры вперемежку со старыми дуплистыми липами, многоохватными дубами и кряжистыми «железными» берёзами.
Но восторгались южные гости красотами приморской тайги недолго. Вскоре они все собрались в беседке под набирающей цвет старой липой. На широком столе из струганных досок появились напитки, закуски, а в сторонке, на кострище Фёдор уже готовил мангал под сочный шашлык, без которого не обходился ни один выезд гостей на природу.
Беседа за столом оживилась, иногда переходя в протяжные восточные песни, такт которых гости отбивали вместо привычного бубна кто на столе, а кто на никелированном подносе. Тучный узбек со звучным именем Бахтияр, в белой майке, из под которой клочьями выпирала рыжая, густая, похожая на верблюжью, шерсть, пустился танцевать вокруг беседки, неуклюже спотыкаясь на ровном месте. Наконец, гости приустали. Приметив это, Ахмед скрылся в доме и вскоре вышел с небольшим охотничьим карабином в руках.
– А кто у нас самый лучший стрелок? – спросил он у гостей.
– Мы все славные джигиты. Мой дед был добрым воином и немало положил русских гяуров в Гиссарской долине в тридцатые годы, – заявил худой узбек Хасан в белой грязной чалме.
– А я вырос в горном кишлаке, где без ружья можно умереть с голоду. Улара снимаю на скале одним выстрелом за сотню метров, – вставил Бахтияр.
Третий маленький невзрачный гость в тюбетейке только кивал головой и повторял: – «Рахмат», – что по-узбекски означает «Спасибо».