Туареги Ахаггара

Лот Анри

Благородные семьи Ахаггара, которые ездят только на мехари, имеют специальные седла, похожие на базурарабских женщин, но без обручей, покрытых тканью; лишь иногда, при совершении длительных переходов, туареги крепят их, например при пересечении большого рега Ин-Геззам по дороге в Тамесну, а также для защиты от палящих лучей солнца. Такие седла называются ахауи. Делаются они из дерева и снабжены толстой лукой спереди и планками сбоку, украшенными медными бляшками. Несколько подушек, положенных в середину, обеспечивают путешественнице комфорт. Такие седла украшены пышными черными помпонами из козьей шерсти, свисающими по обеим сторонам.

К седлам привязываются кожаные сумки со сменной одеждой, запасами продовольствия и бурдюками с водой, необходимыми в пути.

Для перевозки

товаров на верблюдов надевают вьючные седла арабского типа, изготовленные из пальмовых волокон, а их каркас — из джеридапальмового дерева; такие седла в основном делаются в Тидикельте. Они несколько отличаются от сахельских седел туарегов. На время длительного перехода каравана на каждое животное навьючивается до 100 килограммов груза, не считая бурдюков. Слуги, сопровождающие животных, не имеют личных средств передвижения, поэтому в самые жаркие часы еще и они усаживаются верхом на животных. Туареги не любят ходить пешком, они решаются на это лишь в крайнем случае, когда нельзя поступить иначе или когда верблюд и без того чрезмерно нагружен. Обычно же даже короткие расстояния они предпочитают преодолевать верхом.

Ослы, используемые для перевозок в пределах массива, снабжаются небольшим вьюком — ароку, — служащим также и седлом. Если какому-нибудь имраду предстоит переход в одиночку, он берет осла, навьючивает на него свою сумку, небольшой багаж и покрывало, пускает его впереди себя, а сам идет сзади с копьем на плече. Он садится на осла лишь в самые жаркие часы дня.

Примерно тридцать лет назад некоторые благородные туареги, в том числе аменокаль Ахамук, владели несколькими лошадьми и пользовались ими при поездках по Нижнему Ахаггару, изобилующему широкими долинами, где можно было избежать каменистых дорог. Однако это явилось слишком большой роскошью, от которой большинству пришлось отказаться. В 1929 году аменокаль Ахамук совершил путешествие из Ахаггара в Агадес на коне, а несколько верблюдов везли воду и корм для его скакуна.

Ахаггары никогда не ездят на зебу и не пользуются ими для перевозок, тогда как в Сахеле это животное используется как вьючное, а порой и для езды верхом.

Реззуи война

Грабеж стоянок противника считался у туарегов весьма почетным делом. Туареги Ахаггара особенно отличались этим. Реззуу них называется эдженили эгенв отличие от аннеменсиили амджера, что означает открытую войну между племенами или целыми конфедерациями.

Реззубыли более частым явлением, чем война. Они могли совершаться в любой момент и любыми силами, независимо от того, находились ли племена в состоянии войны или нет. Реззустало столь обычным занятием, что было возведено в ранг реально существующего института, со своими законами, правилами, четко соблюдаемыми участниками. Самой простой формой реззу было похищение соседского стада, по возможности без человеческих жертв. Дело осложнялось, если жертва начинала защищаться и пыталась вернуть свое добро.

Для набега собирались самые разнородные элементы, объединенные жаждой приключений и грабежа, помноженной на желание завоевать благосклонность у женщин. Не одна разбойничья экспедиция состоялась лишь ради удовольствия женщин — добыть им красивые одежды и украшения. Тщеславие мужчин прекрасным образом соединялось тут с тщеславием женщин.

Как только принималось решение совершить такой набег, его организаторы старались собрать как можно больше боеспособных мужчин. Чаще всего реззубывали летом, когда из-за оскудения пастбищ стоянки были вынуждены рассредоточиваться и находились на значительном расстоянии друг от друга, что делало внезапность нападения более вероятной.

Каждый участник запасался оружием. Если у него не было мехари, он находил того, кто мог одолжить ему животное, обязуясь в случае удачи отдать ему половину захваченного скота; если же операция проваливалась или верблюд погибал, убытки не возмещались.

Собравшись вместе, мужчины обсуждали планируемый набег и произносили священные слова — обычное в таких случаях заклинание «нархай алларх», которое тесно сплачивало их на время экспедиции,

обязывало оказывать друг другу помощь, а после окончания ее справедливо разделить добычу. Затем назначался глава, необязательно из числа благородных туарегов, но непременно человек, известный своей храбростью, находчивостью и опытом участия в подобных делах. И группа отправлялась в путь, выслав вперед разведчиков. Все препятствия устранялись. Запасы продовольствия прятались в ущельях, чтобы, с одной стороны, не отягощать всадников, а с другой — обеспечить себя продовольствием на случай, если судьба окажется неблагосклонной. Двигаться приходилось быстро, чтобы использовать преимущество внезапного нападения, поэтому каждый имел при себе только самое необходимое. Еще до восхода солнца отряд был уже в пути, и марш продолжался без остановок до самого вечера. Все на марше было подчинено быстроте — этому ключу к успеху; приближаясь к цели, отряд реззу по возможности еще более ускорял темп. Перед нападением люди делились на две группы; одна должна была захватить животных и угнать их в условленное место, другая совершала нападение на стоянку противника, чтобы сбить его с толку и дезорганизовать.

Несколько человек выстрелами из ружей старались посеять в стане врага панику, после чего вперед устремлялись мехаристы. Противник, подвергшийся нападению и чаще всего неготовый к обороне, спасался бегством, особенно если на стоянке находились в основном женщины. Тогда у женщин отбирались одежда, украшения, все, что имело хоть какую-то ценность, включая запасы продовольствия. Уводили стада, если те находились на стоянке, однако эту работу совершала обычно другая группа.

Если же противник оказывал какое-то сопротивление, на него обрушивался град дротиков, и вскоре мужчины, спешившись, уже бились такубами. Однако чаще всего атакованное племя, оценив силы нападавших, отступало и в зависимости от обстоятельств либо потом оказывало сопротивление, либо организовывало ответное реззу.

С сахельских стоянок уводили еще и негров, мужчин и женщин, а также верблюдов. Нескольких негров оставляли себе в качестве прислуги, остальных же продавали на рынках Айн-Салаха и Туата. Подвергшиеся нападению собирались, в свою очередь, с силами, но не бросались в напрасное преследование налетчиков. Поскольку им был известен обратный путь нападавших, они старались первыми достичь колодца, мимо которого те обязательно должны были проследовать. Если им удавалось перерезать дорогу к этому водопою, завязывалось настоящее сражение, ожесточенное и часто кровопролитное. Когда туареги видели, что их обошли, они образовывали плотное каре позади своих верблюдов и защищались с помощью щитов. Если они понимали, что завладеть колодцем им не удастся, они бросали добычу. Сражение прекращалось, лишь когда подвергшиеся налету отбирали все свое добро до последнего, если только среди них не оказывалось убитых и они не жаждали мести. Порой реззу следовали один за другим. Иной же раз все улаживалось довольно мирно: налетчики проявляли себя по отношению к побежденным этакими добрыми принцами, возвращая какое-то количество скота, необходимое им для существования, и забирая себе все то, что считали лишним. Подобное случалось, когда племя подвергалось ограблению незаконно, то есть когда ранее с его стороны не совершалось никаких действий, вызвавших этот набег. На сей счет существовали правила: делегация воинов («миад» — у арабов) приходила на стоянку нападавших и вела переговоры о частичном возвращении им имущества.

И наконец, налетчики делили захваченных животных между собой более или менее поровну — в зависимости от вклада каждого во время сражения; личная добыча — одежда, драгоценности — оставалась собственностью добытчика. В некоторых племенах обычай требовал, чтобы имрады часть добычи отдавали имхарам; одолживший оружие и мехари также бывал вознагражден, эта часть добычи называлась абеллаг.

Не столь обычным делом была война. Она часто провоцировалась спорами о пастбищах, политическим и торговым соперничеством, а также вопросами сюзеренитета между благородными племенами. Длительная война, столкнувшая на многие годы племена кель-аджер и кель-ахаггар, носила политический характер: женщины бывшей сюзеренной фракции имананов обратились к кель-ахаггар с просьбой поддержать интересы их племени против племени тобола орарен. Причиной войны, которая велась между кель-рела и таитоками, стал спор о политическом господстве и сюзеренитете над рядом имрадских племен. И та и другая войны были очень кровопролитными.