Туда и обратно

Гурьянов Данил

Старики, в трико, дребезжащих застежками сандалиях, нетвердо выходили на свежий воздух, добродушно посмеивались над собакой, садились курить. Пыхтели.

Тетки издавали возгласы умиления (даже те, кто явно не увлекались животными), пищи на асфальте прибавилось.

Пес вяло, под всеобщее одобрение, что-то съел.

К Антону подошел Влад, сел рядом.

— Где Римма? — спросил в своей манере, серьезно и легко.

— Какая Римма?

Оказалось, Чопорная.

— Кстати, она тоже изучает

французский. Только уже на последнем курсе.

— Не знаю. Сюда она не выходила, — как можно проще сказал Антон, скрывая внезапную ревность. И еще задетое самолюбие — старший приятель с ним скучает.

Впрочем, Владу, судя по его равновесию во всем, с собой было гораздо интереснее, чем с другими. Он усмехнулся, наблюдая за собакой, и поделился забавной историей из детства.

На книге большими буквами было написано: «ВИКТОРИЯ ТОКАРЕВА». Римма читала в холле, забравшись на диван с ногами.

— Привет! — улыбнулся ей Влад. — Куда ты пропала? Это, кстати, Антон.

Римма откликнулась так, будто они были знакомы сто лет. Говорила она неспешно, голос был негромкий, в нем плотно смешались ирония и утомление, в глазах мерцала шаловливость.

— Привет. Ты откуда? Правда? У меня там подруга. Слушайте, вы познакомились с Аркадием? Я познакомилась и я в ужасе. Позже расскажу. Там таксофон свободен, вы не заметили? Тогда пойду, спущусь, мне надо в Москву позвонить.

— Как насчет пива? — обернулся вслед за ней Влад, но ее размытую улыбку уже поглотил лифт.

Антон остался в номере один и расслабился. Заложив руки за голову, он валялся на койке в одних трусах и осмысливал впечатления сегодняшнего дня.

В дверь постучали.

Антон решил, что вернулся Влад, но, открыв, увидел Римму.

— Ты что, один? Куда сокамерник делся? — спросила она, будто и не замечая его обнаженность.

Он пропустил ее, она с хитрой улыбкой осмотрелась, села на кровать Влада. Завязался разговор, во время которого они изучали друг друга. С ней оказалось легко и интересно. Как с Владом.

Антон решил одеться, чтобы хорошему общению ничто не мешало.

— Да уж, оденься, — одобрила Римма и попросила жвачку.

Влад пришел через четверть часа с двумя баклажками пива и чипсами. Антон и Римма к этому времени уже хохотали, повалившись на разные кровати.

Причиной послужил газетный анекдот, который немедленно и с трудом был снова зачитан.

Влад, в отличие от малолетних, хохотать не стал, но улыбнулся широко, радостно, будто в его душе случилась яркая вспышка.

Под пиво Римма стала рассказывать о своем знакомстве с Аркадием. Молодой человек приехал вместе с ними, на автовокзале его провожала мама. Он был худой, даже тонкий, одетый мешковато, стильно и неряшливо. Лицо

было красивым, но нездорово бледным и рано стареющим. Черные мягкие волосы и жидкая борода казались неровно подстриженными, а большие угольные глаза своим отстранением напоминали птичьи. Ворон, думалось Антону, глядя на него. Впечатление от Аркадия было противоречивым, он казался милым и пугающим одновременно.

— Это надо было видеть, — говорила Римма, качаясь на стуле. — Он взял меня за руку и говорит: «Пошли знакомиться». Ничего себе, думаю, мачо, а самой стало интересно. Захожу к нему в комнату, кругом валяются порванные десятки, сотни. Представьте. Он объясняет, мол, деньги надо уничтожать. Опа, думаю, «круто ты попал на Ти-Ви». Он меня спрашивает: «А ты видела, как по ночам муравьи выползают из розеток?» Потом про секс начал говорить, так тупо, конкретно. Наблюдаю, какого-то винтика там не хватает. Жалко парня, но ничего не поделаешь. Пришлось интеллигентно слинять.

Антон поинтересовался о шумной мамаше с сыном.

— Это Сорокина, артистка, — объяснила Римма. — Зубную пасту рекламировала. Не помните? Еще где-то снималась… Я ее в прошлом году здесь видела.

— Ты уже была здесь? — спросил Влад, снова разливая пиво.

— С мужем.

— Так ты девушка в браке?

— Угу… Димка у меня замечательный. Наши матери лучшие подруги со школы. Даже забеременели одновременно. А мы росли вместе. Вот и выросли, — она засмеялась, чуть не поперхнувшись.

— Он у меня сейчас в Вашингтоне, — пояснила она, откашлявшись. — Грант выиграл. Юрист. Серьезный такой. Димка…

Решили открыть окно.

Но не просто открыли — распахнули настежь. Море свежести хлынуло. Звезды сияли — из далекого космоса. Березы шелестели в темноте…

Римма легла локтями на подоконник, напевая что-то грустное, шаманское, теряла взгляд вдали и, будь ее воля, наверно с радостью нырнула бы в полет. Влад зацепился руками за верхнюю раму, потянулся с удовольствием, замер, как развитое животное в лоне природы. Антон стоял чуть поодаль, скрестив руки на груди, слегка закинув голову и потому будто свысока глядя в сизую даль, на еще непокоренные поля будущего.

Только они трое оказались здесь и сейчас. И больше никого из миллиардов других. Никого из самых дорогих, любимых.

Сливался новый кусочек их вечности…

Антон боялся проспать завтрак. И поэтому проснулся раньше сигнала будильника. Признаков простуды не наблюдалось. Равно как и обещанного дождя. Солнце звало жить.

Раскачавшись, молодежь отправилась на пляж. Римма зачем-то острила по поводу своего купальника. Антон отметил, что фигура у нее красивая… Но сексуального взрыва между ними не происходило. Может, вспышки случались, ну и что? Они между всеми случаются.