Туфелька для призрака
Шрифт:
– Как же она могла его заставить?
– Принуждала!
– Чем?
– Да пузом же!
– Сейчас этим не принудишь, – возразила Мирослава.
Блондинка откусила чуть ли не половину бутерброда, не спеша прожевала и ответила:
– Допустим, он не женился бы. Но какие алиментищи пришлось бы ему платить ей!
– Не ей, а ребенку.
– Какая разница?! Все одно на эти деньги Майка бы шиковала.
– Сестра жениха утверждает, что ребенок был желанным для обоих родителей.
– А
– Скажите, а какие у вас отношения с Дементьевыми?
– Да никакие, – отмахнулась женщина.
– Вы с ними случайно не в ссоре?
– Как же я могу с ними поссориться, – возмутилась блондинка, – если они со мной только здрасьте и до свидания?!
– Почему?
– Ха! А вы не слыхали, что гусь свинье не товарищ?
– Доводилось слышать.
– Так вот, я кто?
– По-моему, человек, – невольно улыбнулась Мирослава.
– Человек-то, может, и человек. Но человек человеку рознь!
– Интересная философия.
– Какая уж там философия! Я всю жизнь пивом торговала, тем и жила. И надо сказать, неплохо. А Дементьевы интеллигенты! Копейки от получки до получки считали. Но ученые они! Воспитанные!
– Они занимаются наукой?
Блондинка вытаращилась на детектива.
– Кто это вам сказал?
– Вы только что.
– Я?
– Вы сказали, что они ученые.
– А, в этом смысле… – с удовольствием чавкнула собеседница, – нет, инженеры они оба. Пропащие люди, – со вздохом констатировала блондинка.
Мирослава даже не стала удивляться, только подумала про себя:
«Того гляди, сейчас крокодилью слезу уронит».
А вслух спросила:
– А кто обнаружил Майю?
– Гришка Дудин.
– А как его по отчеству?
– Григорий Семенович, – нехотя ответила дама.
– И в какой квартире проживает Григорий Семенович Дудин?
– Вон! Напротив Гришка живет!
– Спасибо большое. Забыла спросить, как вас зовут?
– Калерия Пестимьяновна Фролова.
– До свидания.
– Ага, – сказала Фролова, но дверь закрывать не спешила.
Мирослава позвонила в квартиру напротив.
– Кто? – спросил мужской голос.
– Детектив, я сейчас удостоверение к глазку положу.
– Не надо, я вас вижу.
Дверь открылась. На пороге стоял высокий кряжистый мужчина с пышной шевелюрой каштановых, щедро пересыпанных сединой волос.
– Здравствуй, Гриш! – донесся из-за спины Мирославы голос Фроловой.
– Здравствуй, коль не шутишь, – отозвался мужчина и тотчас обратился к Мирославе: – Заходите, чего на пороге стоять.
Волгина зашла, и хозяин закрыл входную дверь.
– Достала уже всех, сплетница, – пробурчал он.
– Вы
– Он самый.
– С вашей соседкой я уже успела пообщаться.
– С ней общаться что воду пить из тухлого болота.
– Детективам выбирать не приходится, – осторожно произнесла Мирослава.
– Это понятно. Только вы не принимайте к сведению весь тот бред, что вам Калерия наговорила.
– Хорошо, уговорили, – улыбнулась Мирослава, усаживаясь в кресле, которое предложил ей хозяин.
Он подошел к окну и раздвинул портьеры.
– Извините, я вчера допоздна засиделся за чтением, встал поздно.
– Ничего страшного. Это вы извините, если я вас разбудила.
– Нет, не разбудили, я уже и чаю напился. Кстати, вам налить?
– Нет, спасибо.
– Я хозяин-то никакой. Супруга отъехала к внучке, у нас правнук родился. Вот решила там немного пожить, помочь, значит, молодым. А меня домовничать оставила. Ой, я, никак, заболтался, – одернул он себя, – вы же по делу пришли…
– Да. Вы первым обнаружили раненую Майю Дементьеву?
– Я, – вздохнул хозяин, – пошел покормить Мурзика…
– Мурзика?
– Ну да, кот у нас тут приблудный живет. Хотел вынести ему рыбу, что у меня от ужина осталась. Выхожу, а в подъезде кто-то стонет. Я очки из кармана достал, надел, спустился по ступенькам, а там прямо в предбаннике лежит девушка. Наклонился, Майя. И крови много натекло. Я «Скорую» вызвал, потом полицию, соседям стал стучать. Пока «Скорая» приехала, Майя стонать перестала. У меня душа в пятки ушла.
– Это вы ее родителям сообщили?
– Нет…
– Почему?
– Струсил я, – виновато признался мужчина.
– Понятно. А вы не видели, до вас никто в полицию не звонил?
– Кому же звонить-то? – развел руками Григорий Семенович. – Я же один был.
– Может быть, кто-то раньше вас обнаружил Майю?
Дудин покачал головой:
– Это навряд ли.
– Может, ваша соседка?
– Калерия? Нет, она, конечно, та еще стерва, но, насколько я ее знаю, она бы начала орать и в двери биться. Беспомощную умирать бы не оставила.
– А вы хорошо знаете Фролову?
– Да уж сорок лет.
– А родителей Майи?
– Дементьевых я знаю лет двадцать с гаком.
– И что вы можете о них сказать?
– Да что же можно о них сказать? – удивился Дудин. – И Владимир Сергеевич, и Алена Михайловна – приличные люди.
– Ваша соседка назвала их пропащими.
– Я же сказал вам, – с досадой отозвался Григорий Семенович, – не слушайте вы эту болтушку. У Калерии все, кто пиво водой не разбавлял, неудачники.
– Интересно, – проговорила Мирослава, – а саму ее можно назвать удачливой?