Тугая струна
Шрифт:
Нижние полки занимали тома, которых она слегка стеснялась, — пухлые документальные жизнеописания знаменитых маньяков с жуткими прозвищами, сенсационными описаниями их деяний, стоивших сотням несчастных утраты всех надежд и самой жизни. Прямо над ними в ряд стояли более солидные версии тех же самых биографий, серьезные тома, полные глубокомысленных замечаний и психологических открытий, подчас страдавших отсутствием логики.
Полкой выше, на уровне глаз каждого, кто садился за стол, на котором были разложены блокноты Шэз и помещался ее ноутбук, располагались одиссеи ветеранов, положивших жизнь на борьбу с серийными убийцами. Поскольку прошло добрых двадцать лет с тех пор, как психологический портрет сделал свои первые шаги, те, кто тогда стоял у истоков, теперь уже пару лет как сошли со сцены и вознамерились к выплачиваемой им скромной пенсии добавить малую толику собственного вклада
Над автобиографиями помещалась научная литература, где на корешках значились такие названия, как: «Психопатология убийств на сексуальной почве», «Осмотр места преступления» и «Серийные изнасилования: клиническое исследование». Только самая верхняя полка позволяла сделать вывод, что сама хозяйка мечтает стать охотницей за маньяками, а не самим маньяком: там помещался ряд книг по юриспруденции, в том числе несколько руководств по «оформлению полицейских рапортов и криминалистических заключений». Это была внушительная коллекция, и Шэз собрала ее, конечно, не за два-три месяца, прошедших с тех пор, как ей повезло занять заслуженное место в особом подразделении. За коллекцией стояли годы учебы, помогавшей ей готовить себя к тому великому дню, который, она не сомневалась, однажды настанет, — когда она, Шэз, понадобится, чтобы описать еще одно леденящее кровь преступление, на этот раз раскрытое благодаря ее усилиям. Если бы убийц можно было ловить, только читая книги, на ее счету уже сейчас было бы самое большое число арестованных.
Несмотря на уговоры остальных, она, извинившись, отказалась от похода по ночным клубам, куда они собирались после ресторана. Причина заключалась не только в том, что Шэз никогда не была фанаткой клубов. Сегодня вечером собственная рабочая комната притягивала ее гораздо больше, чем любые выдумки ди-джея или бармена. Если совсем честно, она весь вечер волновалась, предвкушая, когда сможет снова усесться за свой компьютер и довести до конца работу по сопоставительному анализу данных, начатую ею в тот день после обеда. За трое суток, которые прошли с того дня, как Тони дал им задание, Шэз каждую свободную минуту уделяла полученным материалам о пропаже детей. Наконец-то у нее появилась возможность применить на практике все те теории и хитрые приемы, которые она знала из книг. Для начала она прочла все описания дел — и не один, а три раза. И только после того, как возникла полная уверенность, что прочитанное улеглось у нее в голове, Шэз разрешила себе сесть за компьютер.
Программа, имевшаяся в ее распоряжении, не была последним словом в компьютерной технике уже в те времена, когда приятель-студент дал Шэз скачать ее. Сейчас же она, честно говоря, явно претендовала на то, чтобы занять почетное место в музее компьютерных технологий. Но хотя ее компьютер и не имел, быть может, всех новомодных усовершенствований и приспособлений, саму Шэз он более чем устраивал. Он ясно располагал материал, умел сортировать данные, позволяя ей вводить свои собственные категории и критерии для анализа, и она чувствовала, что все операции происходят в согласии с ее собственной логикой и инстинктами, так что работа шла легко. В тот день она с раннего утра занималась тем, что вбивала в компьютер информацию, и это дело настолько увлекло ее, что она не захотела отрываться от экрана, даже чтобы приготовить поесть, а вместо того удовольствовалась бананом и половиной пачки диетических крекеров, после чего перевернула ноутбук, чтобы стряхнуть с клавиатуры крошки.
Сейчас, снова усевшись перед экраном, предварительно стянув с себя вечернее платье и смыв с лица косметику, Шэз чувствовала себя счастливой. Пальцы щелкали кнопкой мыши, курсор прыгал по экрану, послушно открывались нужные меню, интересовавшие ее гораздо больше, чем меню ресторанные. Она рассортировала так называемых беглецов по возрасту и вывела на принтер результаты. То же самое было проделано с местами их проживания, типом внешности, контактами с полицией, которые имелись (или не имелись) ранее, теми или иными осложняющими обстоятельствами в семье, пристрастием к алкоголю и наркотикам, сексуальными партнерами и склонностями. Нельзя сказать, чтобы те полицейские, кто вел расследование, с особым вниманием относились к хобби беглецов.
Шэз склонилась над распечатками, изучая каждую в отдельности, потом разложила их все на столе, чтобы легче было сравнивать. Глядя на списки, она ощутила внутри, возле диафрагмы, холодок возбуждения. Еще раз внимательно просмотрев распечатки, она сравнила копии с фотографиями в файлах, чтобы лишний раз убедиться, что не выдает желаемое за действительное,
Зажмурившись, она опять перевела дух. Когда она снова посмотрела на распечатки, сходство по-прежнему было тут. Группа из семи девочек. Во-первых, очень похожих внешне. У всех коротко остриженные темные волосы и голубые глаза. Всем от четырнадцати до пятнадцати лет, рост от метра пятидесяти пяти до метра шестидесяти. Все жили дома с кем-то из родителей (вариант — с обоими родителями). В каждом случае и друзья, и члены семьи говорили полиции, что никак не могут объяснить исчезновение девочки, уверяли, что у нее не было ни малейших причин бежать из дома. Уходя, девочки не брали с собой почти ничего, но в то же время при осмотре вещей каждый раз выяснялось, что вроде бы не хватает одежды, из-за чего главным образом в полиции и отказывались видеть в них возможных жертв похищения или убийства. Еще больше впечатление схожести усиливалось оттого, что одинаковым было время исчезновений. Каждый раз девочка, о которой шла речь, утром, как обычно, уходила в школу и больше не возвращалась. Кроме того, все они говорили дома неправду о том, где собираются провести вечер. И последнее, хотя компьютер здесь мало в чем мог помочь, все они несомненно принадлежали к одному определенному типу. В их кокетливых взглядах просвечивала чувственность, искушенность, с которой они позировали перед фотоаппаратом, говорила, что детство с его невинностью осталось для них позади. Знали они это или нет, но они были сексуальны.
Так, теперь общность со знаком минус. Ни одна из девочек никогда не была отмечена как трудная. Ни у одной не было неприятностей с полицией. Друзья сознавались, что в компании они позволяли себе чуть-чуть выпить, может, укололись пару раз или даже приняли стимулятор. Но о сколько-нибудь серьезном употреблении наркотиков речи не шло. Ни в одном из семи случаев ничего не говорилось о том, что девочки могли заниматься проституцией или быть жертвами сексуальных домогательств.
В подборке, конечно, были и несовпадения. У трех девочек из семи имелся бойфренд, у четырех — нет. Места, где они жили, никак не были связаны друг с другом: Сандерленд находился далеко на севере, а Эксмут — на самом юге. Между ними располагались Суиндон, Грэнтэм, Тэмуорс, Вигэн и Галифакс. Сообщения об исчезновениях покрывали временной промежуток в шесть лет. Интервалы между происшествиями разнились, но никак не сокращались, как можно было бы предполагать, если бы на самом деле тут действовал серийный убийца.
Но, с другой стороны, тут могли быть и девочки, о которых она пока еще ничего не знала.
Когда утром в воскресенье Шэз проснулась спозаранку, то честно попыталась заставить себя снова заснуть. Она понимала, что продвинуть расследование и установить связь между предполагаемыми жертвами она может одним-единственным способом, но с этим нельзя было торопиться. Накануне, ложась около двенадцати, она пообещала себе продвинуться в желаемом направлении, сделав нужный звонок днем, между часом и двумя. Но теперь, лежа в постели с широко открытыми глазами, когда часы показывали четверть седьмого, а голова готова была лопнуть от проносившихся в ней мыслей, Шэз поняла, что до обеда не выдержит.
Сердясь на то, что нельзя двинуться вперед иначе, как с чьей-то помощью, она сбросила одеяло. Через полчаса она уже переключала скорости на длинном подъеме, откуда начиналась трасса М-1.
Принимая душ, одеваясь и проглатывая свой кофе под передачу последних новостей, Шэз еще как-то держала мысли в узде. Сейчас, когда ей навстречу неслась черная пустая лента трехполосного шоссе, она уже не могла ни на что отвлечься. Одного голоса в радиоприемнике было недостаточно. Даже призыв Тони Хилла проявлять осмотрительность сегодня не смог бы удержать ее. Нетерпеливым движением вытащив из магнитолы кассету с ариями из оперетт, она бросила делать вид, что пытается сосредоточиться. Следующие два с половиной часа ей ничего не оставалось делать, кроме как прокручивать в уме воспоминания, как прокручивают в дождливое воскресенье сто раз виденные фильмы.
Было уже почти десять, когда она съехала с автомагистрали к подземной стоянке Барбикана. Ей было приятно убедиться, что охранник на стоянке явно помнит ее, на что она, откровенно говоря, надеялась, хотя вид у него, когда он увидел ее лицо, неуверенно улыбавшееся ему из-за стекла его будки, был порядком ошарашенный.
— Привет, прекрасная незнакомка, — весело приветствовал он ее, — давненько мы тебя не видели.
— Я теперь перебралась в Лидс, — ответила она, тщательно изгоняя из своего ответа всякий намек на недавний срок ее переезда.