Тухачевский
Шрифт:
Я считаю, что доктрина Араки о возможности малыми силами разгромить крупные воинские силы неприменима к операциям современных воздушных армий. При всем качественном превосходстве необходимо располагать и количеством самолетов, способным, в общем, противостоять противнику. Но вопрос о количестве самолетов — это вопрос второй очереди, между тем как то, что меня в данный момент больше всего заботит, и в отношении чего я хотел бы видеть сотрудничество всех здесь присутствующих (если я неуклюже выражаюсь, прошу полковника Касахара меня поправить) — это то обстоятельство, что мы не поспеваем за ними в отношении прогресса техники самолетостроения. Среди самолетов первой линии, которыми в настоящее время обладает Россия, есть, например, бомбардировщики, которые начали производить с осени позапрошлого года, а сегодня ими уже перевооружены все перволинейные
Они сейчас активно действуют на испанском фронте и причиняют немало неприятностей германской и итальянской авиации. В Европе эти русские бомбардировщики СБ пользуются хорошей репутацией.
Далее, имеется новый образец истребителей — И-16, представляющий собой измененный американский «Боинг» со скоростью свыше 450 км в час. На первомайском параде в год моего приезда в Москву их неожиданно появилось более 50, к большому удивлению зрителей (характеристику новой модели истребителя И-16 Сталин подчеркнул; она соответствовала действительности. — Б. С).
Мне и самому впервые пришлось видеть такие самолеты, и на меня они также произвели большое впечатление. Через год, на первомайском параде прошлого года, их появилось уже 210. К этому моменту части первой линии на важнейших направлениях уже имели на вооружении самолеты И-16. В настоящее время часть передовых соединений перевооружена истребителями И-16 или же одновременно с ними выпущенным новым образцом И-15.
Я воздержусь от характеристики состояния японских военных самолетов, но хочу подчеркнуть, что количество русских самолетов в настоящий момент является предметом внимания всех держав мира и что нам нужно особенно бдительно относиться к тому факту, что они обладают возможностями производить выпуск самолетов в больших количествах. Как им удалось добиться этого? Благодаря тому, что государство делает максимальный упор на развитие авиапромышленности.
Что касается производственной мощности советской авиапромышленности, я считаю, что за прошлый год количество выпущенных самолетов в России достигло 6000. Если только половина из них — военные самолеты (в действительности, почти все выпускаемые в СССР самолеты в то время были боевыми; военно-транспортных и пассажирских самолетов советская авиапромышленность практически не выпускала, а учебно-тренировочных было в несколько раз меньше, чем боевых. — Б. С), то за год введено на вооружение 3000 самолетов новых образцов, и, следовательно, за два года вся авиация будет полностью перевооружена. Подобная производственная мощность самолетостроения поистине внушает страх. Первая моя мысль — что в связи с этим мы в Японии должны какими-то средствами добиться развития нашей авиапромышленности (цифровые данные о советской авиации, приводимые в докладе, Сталин подчеркнул. — Б. С).
Нужно иметь в виду в связи с этим, что прогресс техники самолетостроения зависит от состояния авиационных исследовательских органов. В России наиболее крупный из органов такого рода — это ЦАГИ в Москве. Он носит название аэродинамического института, но в действительности на все 100 % является авиационным научно-исследовательским органом. В тех пределах, в каких мне удалось узнать, он делится примерно на 5 секций — тяжелых бомбардировщиков, разведчиков, истребителей, транспортных самолетов и т. д. Насколько я припоминаю, общее количество инженеров во всех секциях — более 2000 человек. ЦАГИ является не только теоретическим исследовательским органом, но при каждой из секций имеется завод, и все эти заводы занимают громадную площадь в одном из районов Москвы. Если я правильно припоминаю, он находится в ведении вновь организованного НКОП (Наркомата оборонной промышленности. — Б. С). Вся исследовательская работа ведется на средства государства. ЦАГИ командирует за границу много работников, которые не занимаются разговорами о том, как бы заполучить или купить новый самолет, а сразу же покупают новые заграничные образцы. При этом они не скупятся и покупают не по 1–2 самолета, а сразу большую партию, производят всевозможные испытания, используют лучшее и исправляют дефекты, и начинают строить такие самолеты, как нынешние СБ или И-16. Кроме того, они безостановочно строят всевозможные опытные образцы самолетов. Одна только концентрация знаний и ресурсов на этом деле уже дает большой эффект. (Сталин подчеркнул то место в докладе, где говорилось о структуре ЦАГИ. Не исключено, что именно тот факт, что эти данные оказались в руках японской разведки, послужил, наряду с катастрофой восьмимоторного самолета-гиганта АНТ-20 «Максим Горький» 18 мая 1935 года, предлогом для ареста и осуждения знаменитого конструктора
Обратимся к положению в Японии: научно-исследовательские органы раздроблены — есть институт армии, институт флота, Мицубиси, Накадзима, «Айци Токэй». Каждая из авиационных фирм вынуждена закреплять за собой лучших инженеров, каждая должна покупать за границей прототипы самолетов и моторы. В итоге нужно вести кропотливую исследовательскую работу в своей маленькой лаборатории, иначе говоря, нет возможности использовать наличные силы в определенном направлении. Опытные самолеты, на которые затрачены большие средства, приходится переделывать, если они не удовлетворяют требованиям армии на армейских испытаниях. Опытные самолеты требуют громадных затрат. Между тем все фирмы — это коммерческие предприятия, которые не могут не считаться с подобными затратами. Следовательно, в конечном счете, расходы на экспериментальную работу отражаются на себестоимости самолетов. От этого очень страдают и правительство, и авиационные фирмы. Я считаю, что без объединения всех этих научно-исследовательских органов в один мощный японский авиационный научно-исследовательский институт, который был бы в ведении государства и в котором была бы выстроена аэродинамическая труба, вмещающая целый самолет и дающая скорость ветра 500–700 км, мы не в состоянии будем угнаться за русским ЦАГИ. Мы не поспеваем за ними не только в отношении улучшения качества, но у нас недостаточно и количество самолетов, и весь наш народ поистине виноват перед нашими дорогими товарищами — офицерами и молодыми унтер-офицерами авиации, которые через каждые день-два отдают свои жизни на посту. Я особенно остро ощущаю это, ибо я видел мощное развитие ЦАГИ в Москве. Решить эту проблему одна армия не может, необходимо, чтобы вся нация единодушно приложила усилия к развитию авиации. (Сталин подчеркнул те места доклада, где говорилось о преимуществе советского метода организации научных исследований в сфере авиации. Правда, объективности ради, надо отметить, что наличие нескольких авиапроектных фирм в Японии создавало конкуренцию и тем самым работало на повышение качества создаваемых опытных образцов. — Б. С.)
Есть еще один вопрос, связанный с этим. Пополнение авиации и прогресс авиационной техники зависит от строительства новых заводов и сосредоточения научно-исследовательских органов, но в мирное, а особенно в военное время наиболее важный вопрос — это подготовка и пополнение летных кадров. В России при нынешнем положении подготовкой кадров занимается, конечно, и армия, но существует и гражданский воздушный флот, который осуществляет подготовку гражданских летчиков, хотя это не выражается в больших цифрах (Сталин выделил мысль японского дипломата о необходимости заблаговременной подготовки летных кадров. — Б. С).
Однако наибольшего нашего внимания требует та работа по популяризации и обучению авиации, которая проводится Осоавиахимом. На съезде Советов в ноябре прошлого года начальник штаба ВВС Хрипин заявил: «Германия заявляет, что имеет 70 ООО летчиков. Если так, то мы должны иметь 100 ООО». Это было встречено бурными аплодисментами собрания, и на следующий же день со стороны рабочих одного ленинградского завода последовал призыв: «100 000 мало, подготовим 150 000». Это перешло на практические рельсы, и в настоящее время Россия готовит 150 000 летчиков (это место Сталин подчеркнул. — Б. С). Это массовое обучение началось примерно с начала прошлого года, под руководством штаба ВВС через систему гражданских аэроклубов Осоавиахима.
Такие клубы существуют повсюду. Еще в конце позапрошлого года их было 137; каждый из них имеет примерно по 10 учебных самолетов и постоянно по 20 учащихся. Занимаются преимущественно рабочие или крестьяне, которые при этом не бросают своей основной работы. Таким путем Осоавиахим к концу позапрошлого года подготовил 2850 летчиков, соответствующих пилотам 3-го класса.
По данным, опубликованным в июне прошлого года, число аэроклубов всего за полгода выросло на 30 и дошло до 167, а число гражданских пилотов Осоавиахима к лету прошлого года достигло 7250. По цифрам, которые я получил непосредственно перед моим отъездом из Москвы, Осоавиахим имеет сейчас 9500 пилотов. Таков темп роста — с 2850 до 9500 за каких-нибудь полтора года. Если они будут продолжать идти тем же темпом, то задача подготовки 150 000 человек отнюдь не будет невозможной.
Относительно роста аэроклубов: от Москвы в сторону Казани и в сторону Ленинграда идут шоссе. И вот, когда едешь по этим шоссе на автомобиле, на протяжении 200–300 км видишь через каждые 10–20 км аэродромы, расположенные в стороне от шоссе. Аэродромы невелики и представляют собой простые посадочные площадки с примитивными ангарами. На них имеется по крайней мере по 7, иногда 40–50 самолетов У-2 с 100-сильным мотором. Все это появилось за прошлый год, и молодежь, действительно, усиленно учится.