Тухачевский
Шрифт:
А на следующем заседании под председательством того же желчного, с язвой в желудке Льва Троцкого уже присутствовал экстренно прибывший победителем с юга Тухачевский. Заседали - Троцкий, его помощник напористый, оказавшийся внезапно военным врач Склянский, Вороши-лов, Фрунзе, Вацетис, Самойло, пышноусый, всегда полуколеблющийся главком С. С. Каменев, его талантливый, но в тени, начштаба П. П. Лебедев, слывший "Борисом Годуновым" при "Федоре Иоанновиче", украинские военные Подвойский, Затонскии, все видные партийные военки и маршалы республики.
От имени правительства рассматривалось предложение объединить действующие
Троцкий, Склянский - Реввоенсовет, Каменев, Лебедев - главное командование, политбюро, старые царские генералы Поливанов, Зайончковский, Брусилов, декларировавшие отдачу своих шпаг советской власти против "исторического врага" - Польши,- все указали на Тухачевского; эту кандидатуру, долженствующую пропустить штык сквозь Варшаву и Европу, чтоб пошевелить в европейских кишках, утвердил и Ильич.
Ответственнейший пост Михаил Тухачевский принял, не колеблясь, напротив, считал себя единственно возможным кандидатом; ведь именно он в расчете на мировую революцию писал книгу о тактике гражданских войн.
День накануне отъезда на Западный фронт Тухачевский провел в квартире главкома С. С. Каменева. Тут в кабинете хозяина долго возились над картами болот Полесья, скверных пашен и неудобной земли, на которую выехали уже было сеять смурыгие, безграмотные мужичонки, никакого толку в истории не понимающие и этой историей за шесть лет умученные.
За ужином после работ шутили, пришел и "Борис Годунов" отдохнуть от надоедных разговоров с Троцким. "Борис Годунов" талантлив, тонок, в эту войну не верит: "Да не Польша, а Европа насыплет нам по первое число!" говорит, улыбаясь.
Тухачевский тоже улыбается: кто ему насыплет?
– Мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем!
– смеется за ужином.
На прощанье же, совсем перед поездом, жена Сергея Сергеевича сыграла любимый "Марш милитэр" Шуберта, угостила любителя музыки, 27-летнего Мишу, вот уже два года живущего почти без музыки. Он просил отрывков из 9-й симфонии, но симфония оказалась трудна для пианистки; так с "Маршем милитэр", по-русски расцеловавшись с Сергеем Сергеевичем и "Борисом Годуновым", вышел из дома и сел в автомобиль командзап.
К командзапу Гиттису Михаил Тухаческий прибыл, окруженный реввоенсоветом во главе с позднее прославившимся чекистом Уншлихтом. У Гиттиса был свой план контрудара на Польшу, силами 16-й армии под командой Н. Соллогуба предлагал ударить в направлении Гомель - Минск с форсированием Березины; 5-й армией поддержать... Но не в манере Тухачевского брать чужие планы. План Гиттиса отпал вместе со сдачей командования. 27-летний полководец европейски работоспособен, в работе точен и по-русски оригинален в замыслах.
Перед Тухачевским открывалась свежая страница биографии, и какая! Фронт Европы, прорубить новое "окно", даже, пожалуй, не окно, по возможности пошире, дверь, а может быть, даже и хорошие такие воротища. Это как раз тот бонапартский момент, когда можно лечь спать "русским героем", а встать "европейским".
В
Уже вечером 1 мая начальник штаба Запфронта старый генштабист Шварц телеграфировал командармам: главный удар будет нанесен из Полоцко-Витебского района, выполнение возлагается на командарма 15 Корка; 16-я армия Соллогуба нанесет вспомогательный удар на Березине, который с прибытием резервов разовьется тоже до размеров решающей операции.
Прямой провод командзапа с главкомом работал не переставая. "Здравствуйте, Сергей Сергеевич, здесь командзап..." - "Здравствуйте, Михаил Николаевич..." Вся Россия напряглась до предела, с высоты Кремля над ней сам Ленин крикнул: "Раз дело дошло до войны, все интересы страны должны быть подчинены войне!"
Кремль умеет напрягать даже нищую, голодную, разоренную страну. На Западный фронт брошены кадры коммунистов: военные трибуналы заработали по суровейшим директивам. "Смертельная угроза, нависшая над рабоче-крестьянской Республикой, влечет за собой неминуе-мую угрозу смерти всем, кто не выполняет своего воинского долга! Эгоистические, шкурнические элементы армии должны на опыте убедиться, что смерть ждет в тылу того, кто изменнически пытается уйти от нее на фронте! Настал час жестокой расправы с дезертирами!
– писал тогда всемогущий предреввоенсовета Троцкий из купе снова тронувшегося бывшего царского поезда.- Неряшливость, медлительность, непредусмотрительность, тем более трусость и шкурничество будут выжжены каленым железом! Западный фронт должен встряхнуться сверху донизу!"
Тухачевский как раз выпечен из этого деспотического теста. 27-летний командзап готовит "таран" для Европы не керенскими фразами, а ревтрибуналами и расстрелами. Вместе с Уншлихтом ожелезил фронт. Из одних только дезертиров согнал 100-тысячную армию. Взлом Польши требует мощных и решающих сил. "Чернь одна - ничто, и ничего не может, но со мной может все!" - говаривал Наполеон.
Органы политуправления без устали "овладевают душами". На фронте проведено - 400 митингов, 144 лекции, 611 собеседований, 69 концертов, 139 спектаклей; листовки, летучки миллионным тиражом наводняют вражеские и свои позиции. 27-летний полководец славится кроме побед уменьем четко наладить армейскую работу. "Красный кулак" для ответа маршалу Пилсудскому, для взлома его Польши готов.
Майское небо безоблачно. Тухачевский объезжал фронт, на его: "Здравствуйте, товарищи!" - гремит: "Служим революции!" Ночи теплые, звездные; по ночам в резервах поют красноармейцы, что "от тайги до британских морей красная армия всех сильней!". Скачут ординарцы, прыгая по плохим дорогам, сумасшедшим ходом мчатся в штабы мотоциклы и автомобили. "Здравствуйте, Сергей Сергеевич, у аппарата командзап..." - "Здравствуйте, Михаил Николаевич..."
14 мая 1920 года, когда маршал Пилсудский еще сидел в беломазанной хате в селе Коленковичи, Тухачевский уже отдал приказ "красному кулаку" о начале протараниванья польского фронта.