Тулса

Панченко Сергей Анатольевич

Налюбовавшись вдоволь на рукотворное чудо, Светоч зашел в свой жилой модуль. Он был размером с прихожую в его последней квартире. Поразительная экономия пространства, выражающаяся в конструировании его под свои нужды. Здесь все убиралось и вынималось из стен или деталей интерьера. Функционально, но больше похоже на клетку для домашнего животного. Светоч так устал, что не стал разбираться в тонкостях конструирования жилого пространства, разделся, принял душ и лег спать на кровать, обнаруженную с обратной стороны узкого платяного шкафа.

Проснулся от пения в

соседнем модуле. Время было еще семь утра. Он не привык вставать так рано.

— А нельзя ли потише, я хочу выспаться! — Крикнул Светоч.

Пение прекратилось.

— Извини, я думал, вокруг меня до сих пор никого не поселили. — Ответил мужской голос. — А с семи утра петь уже можно.

— У меня был вчера тяжелый день, я поздно лег.

— Все сюда приезжают после тяжелого дня в городе. От хорошей жизни еще никто не явился на границу.

Светоч ничего не ответил, попытался снова настроиться на сон. Спустя минуту сосед снова затянул песню, но уже вполголоса, только ее все равно было слышно. Светоч непроизвольно прислушивался и набирался раздражением, пока окончательно не понял, что больше уснуть уже не получится.

— Для вас в кран с питьевой водой добавлено успокоительного природного происхождения. — Сообщила ментаграмма, отметившая раздражение.

— А где тут кормят?

— В жилом модуле имеется пневмопровод доставки обедов. Приемное окно находится слева от входной двери.

— Отлично, можно есть, не выходя на улицу. Почему бы и в городе не сделать так же?

— Жизнь в городе и на внешнем кольце отличается. Здесь другой ритм.

— Ритм? Звучит не очень обнадеживающе. Не успел поесть дома, и всё, останешься голодным?

— Отвлекаться на перекусы здесь дурной тон, как и есть напоказ.

— Почему такая разница?

— Смешение культур в первую очередь, а во вторую, сюда отбираются те люди, которые не смогли оценить внутреннюю гармонию города. Им не по душе многие правила, которые кажутся естественными остальным горожанам. Например, поедание бутерброда на виду у всех.

— А что в этом такого?

— Некоторый процент людей считает процесс поглощения пищи довольно интимным моментом, не подлежащим публичности. МАК оценивает это, как один из признаков начинающейся деградации личности, пытающейся спрятаться за барьером из собственных правил. Они забывают, что каждый из нас часть единого, монолит, а не песчинки, собранные вместе, не способные образовать ничего, кроме рыхлого песка.

— Ясно. Меня никогда не смущало есть бутерброд на виду у всех. — Светоч подошел к крану. — А где взять стакан?

— Сдвинь раковину в сторону. — Посоветовала ментаграмма.

Светоч повернул узенькую раковину и под ней обнаружил полость с посудой. В ней два стеклянных стакана, тарелки и столовые приборы.

— Они что, несъедобные? — Удивился он.

— Нет.

— Но это негигиенично? До меня из него уже пили?

— Конечно, но вся посуда стерилизуется каждый раз, когда убирается на место.

— Все равно это как-то психологически неприятно знать, что ею кто-то пользовался.

— Упрощенный быт

используется в воспитательных целях. Было бы удивительно, если бы потеря рейтинга не подразумевала отличия на всех уровнях. Вы еще столкнетесь с отсутствием многих вещей, к которым привыкли, чтобы в следующий раз заранее просчитывать последствия своих поступков.

— Я уже изменился и осознал, можно мне назад? — В шутку поинтересовался Светоч.

— Да, конечно, собирайся. — Ответила ментаграмма.

— Серьезно?

— Конечно, нет. — Ментаграмма позволила себе усмешку. — Не бывает волшебных преображений личности. Человеку необходимо время переварить глубинную причину своей ошибки, чтобы в подсознании тысячи раз повторить для себя неприемлемые варианты ее повторения. Так что, полгода, не меньше. А пока, пей воду, в которой есть все, чтобы мир казался тебе дружелюбнее.

Светоч взял в руки тяжелую кружку и набрал в нее воды. Принюхался.

— А почему у нее такой странный запах?

— Потому что здесь подземные источники, принадлежащие городу и внешним территориям, смешиваются. Очистить до приемлемого уровня не получается. Пей, в ней нет ничего опасного.

Светоч выпил, убрал стакан на место и задвинул раковину на место. Он почувствовал, как наступил эффект расслабления и легкой эйфории из-за лекарств, напичканных в воду. Полгода, так полгода. Зато он сможет шокировать коллег по работе и соседей пугающими байками о жизни на внешнем кольце. О встречах с «дикими», о бомбардировках их заводов, на которых они делают свои ракеты, напрасно пытающиеся долететь до города и прочее, возможно придуманное ради желания попугать изнеженных горожан.

Светоч заказал завтрак, имеющий довольно скудный ассортимент. Вынул из приемного терминала серую картонную коробку, внутри которой лежала еда, тоже в картонных судочках. Салат оказался просто набором крупно нарезанных вареных овощей, чуть приправленных маслом. Вместо бутерброда с мясом и острыми приправами лежал кусок размякшего хлеба, пропитанный прозрачным соусом из-под которого выглядывали какие-то мясные обрезки, совершенно не похожие на подаваемые пищевыми автоматами в городе. Взять в руки его не получилось.

— Вывалите на тарелку и съешьте при помощи приборов. — Посоветовала ментаграмма. — Качество продуктов на внешнем кольце эквивалентно уровню рейтинга. Это ваш выбор, так что не стоит расстраиваться.

— Я выбирал другое. — Ответил Светоч, пробуя на вкус бутерброд.

Он имел такой же неприятный вкус, как и внешний вид. Светочу хотелось добавить, что Устав Гармонии слишком суров и вместо того, чтобы помочь оступившемуся, всячески провоцирует его на последующие нарушения, но промолчал. Гнать на Устав считалось неприемлемым кощунством, он был совершенным порождением самих горожан, вобравшим в себя опыт двухсотлетнего сожительства с аналитическим ядром под управлением Конституции. Какая-то часть собственных мыслей и желаний Светоча тоже была вложена в обучение МАКа и потому любая его критика выглядела, как нежелание принимать последствия за собственные решения.