Тульский – Токарев (Том 2)
Шрифт:
Некое подобие отношений сложилось только после выпускного вечера, венчавшего окончание экзаменов за восьмой класс. Артур, кстати, к удивлению многих учителей и родителей, полагавших, что такому – место только в ПТУ, был переведен в девятый класс. А поскольку восьмых классов в их школе было четыре, а девятых – только два, то судьба свела Сочиванову и Тульского в одном классе…
На выпускном вечере Артур пригласил Дину на танец, и она, несказанно удивив многих, приглашение приняла. А потом еще и сама пригласила Тульского на «белый» танец. Тут уж все окончательно обалдели.
После выпускного Дина с Артуром пару раз погуляли по набережным (Тульский даже за руку взять девушку так и не решился), а потом последовало приглашение в гости. Чтобы не было ненужных иллюзий, Сочиванова сразу предупредила, что «родители будут очень рады». Тульскому, конечно, интереснее было бы остаться с Диной в квартире наедине, но… Не все сразу, как говорится…
Профессорская квартира чуть придавила Тульского своей роскошью – старинная мебель, картины, какие-то карты на стенах, – в таких домах ему еще не доводилось бывать. Дине очень нравилось то, под каким впечатлением находился примолкший гость. Она-то чувствовала себя раскованно и уверенно на своей территории, да и родители были рядом – в общем, все преимущества наличествовали.
Она быстренько накрыла на стол в гостиной; подала чай в старорежимных чашках, варенье в специальной вазочке, печенье на блюде…
Чай пили чинно, почти по-светски, коротко переговариваясь вполголоса. Артур изо всех сил старался вести себя воспитанно. В принципе, у него получалось, вот только горячий чай он втягивал в себя со слишком громким хлюпаньем, не замечая, как улыбается на это Дина…
Долго усидеть за столом Тульский, разумеется, не смог. Он встал, подошел к книжным стеллажам – книг в квартире было очень много, – начал разглядывать корешки. Многие названия вызывали оторопь.
– Концепция тектонических разломов, – прочитал Артур вслух и вздохнул: – Красиво…
Стеллажи были украшены какими-то вазочками и бронзовыми фигурками. У Тульского начало рябить в глазах. Дина встала, подошла и, положив руку на фигурку собаки, сказала с гордостью:
– Конец XIX века, Польша. Очень тонкая ковка.
– Красиво! – Артур не понял, где какая ковка, и взял в руки фотографический портрет молодой женщины в старинной кожаной рамке. Дина аккуратно и тактично забрала у него портрет:
– Это моя бабушка по отцу. Она была смолянкой, но доучиться не успела из-за революции.
– Красивая! – похвалил Тульский бабушку и попытался составить куртуазный комплимент: – Прям вся в тебя!
Дина прыснула. Тульский недоуменно глянул на нее и насупился. Ему очень хотелось поцеловать девушку, но… Смущала даже не близость родителей, а непривычная атмосфера учености, академический дух, витавший в квартире. Уважуха! Целоваться в храме науки было как-то стремно. Стремно, но очень хотелось…
Раздираемый противоречивыми чувствами, Артур судорожно схватил с полки старинный альбом – из него вылетела какая-то гравюра. Тульский ойкнул, попытался исправить оплошность, умудрился схватить
– Не переживай, я разглажу.
Тульский, покраснев и переминаясь с ноги на ногу, только кивнул, опасаясь трогать руками еще что-либо.
Водворив альбом на место, мадмуазель Сочиванова открыла крышку дорогого проигрывателя и поставила какую-то пластинку, извлеченную из солидной картонной коробки-конверта. Тульского она взяла за руку и усадила на диван – от греха.
– Ты, наверное, не любишь романсы?
Артур промычал что-то неопределенное, но прислушался. Пел Виноградов. На словах «мщенья ищет душа» Тульский, внимательно разглядывая люстру, заметил:
– Я бы написал – «мщенья ищет рука».
Дина прыснула, Тульский на всякий случай также улыбнулся.
Пластинку дослушали в молчании. Когда затих в хрустальных подвесках старинной люстры отзвук последнего аккорда, Артур встал и изобразил некое подобие поклона:
– Красиво… Слушай, я это… Пора мне. Бедное сердце тоскует… Я отвергнут, он торжествует. Страшное дело.
– Бедное сердце, – рассмеялась Дина. – Пойдем, я тебя провожу. – И она легко провела рукой по светлым волосам Тульского, компенсировав этим жестом все неудобства «званого вечера». Артур возликовал, расправил плечи и, светясь радостью, заглянул на кухню попрощаться с родителями девушки:
– Благодарю за варенье-печенье. Всего!
Профессор Сочиванов ошарашенно поднял брови и в некотором замешательстве неуверенно кивнул:
– Всего…
Мама Дины изо всех сил прятала нормальную человеческую улыбку…
…Они шли вдоль большого сталинского дома, Артур держал Дину за руку, улыбался и вполуха слушал, что она говорит:
– …Сама толком не разбираюсь в предметах, которые преподает отец. Пока только научилась выговаривать: гамма-спектральный коротаж…
Тульский вдруг почувствовал, как девушка вздрогнула, и быстро огляделся: метрах в десяти от них стоял высокий крепкий парень, явно старше и сильнее Артура. Лицо его добрых чувств не выражало.
Дина, конечно, сразу узнала молодого человека – это был Олег Хоров, сын маминой подруги. Олег уже закончил десятый класс, готовился к поступлению в институт. Дину Олег считал «своей» девушкой. Тульский, почуяв, что конфликт неизбежен, чуть отошел от Дины в сторону и завертел головой, ища глазами приятелей парня. Не обнаружив таковых, Артур ухмыльнулся. Молчание нарушила Дина, решительно встав между соперниками:
– Только не подеритесь! Говорить буду я!
– Ну что ты, – улыбнулся Тульский. – Не волнуйся, драки не получится.
Олег презрительно кривил губы. Не глядя на Артура, он чуть более громко, чем следовало бы, сказал:
– Дина, я не знал, что вы выйдете вместе. Нам надо поговорить с… товарищем.
– «Нам» – это кому? – удивился Тульский. Парень не удостоил его ответом.
– Олег! – горячо заговорила Сочиванова. – Мы же взрослые люди…
– Что ж тогда ты с сопляками чумазыми прогуливаешься? – не дал ей договорить Хоров.