Туляки – Герои Советского Союза
Шрифт:
Однако на борту оставался бомбовый груз. Его надо во что бы то ни стало доставить по назначению. Набрав большую высоту, Ирина выключила мотор и на планирующем полете достигла объекта. Один, другой, третий… десятый взрыв. Багровое пламя озарило местность, занятую врагом. Это полыхали склады с горючим для танков и самолетов. Задание было выполнено на «отлично».
Такой же смелый воздушный налет на врага совершила Ирина осенью 1943 года под Новороссийском. Несмотря на плотный зенитно-заградительный огонь, Себрова произвела точное бомбометание по указанной цели и благополучно
«В ночь на 12 ноября совершила семь боевых вылетов, бомбила технику противника на западной окраине Керчи.
Под утро мы со штурманом Ниной Реуцкой возвращались с шестого полета. Скоро должен был наступить рассвет, и мы рассчитывали, что больше уже не полетим в эту ночь. Мы порядком устали, хотелось спать. Полеты были напряженными.
Но получилось иначе. Когда мы доложили о выполнении задания, командир полка сказал озабоченно:
— Товарищ Себрова, может быть, успеете до рассвета сделать еще один вылет? Армия просит нанести побольше ударов. Ваш самолет — последний.
Не рассуждая, мы быстро собрались и снова в полет. Нужно было спешить: на востоке небо начинало светлеть.
Под нами Керченский пролив. Берег Крыма. Населенные пункты Маяк, Баксан, Аджи-Мушкай… Наконец — Керчь.
Мы над целью. Высота 700 метров. Маловато. Но набирать больше не хватало времени: начинался рассвет.
Заходим для бомбометания с севера. Выдерживаю боевой курс. Нина прицеливается, бомбит. Немцы начали обстрел уже после того, как бомбы были сброшены. Видимо, не ждали такого позднего вылета.
Мы уходим на восток. Наш самолет, конечно, хорошо виден на фоне светлого неба. Поэтому зенитки стреляют точно.
Нервы напряжены. Сейчас одна задача: выйти из обстрела. Почему-то уверена: что-то случится. И действительно, в моторе появляется стук, я слышу перебои в его работе. Высота падает. Да, стреляют точно…
Наконец обстрел прекратился. Стало тихо. Совсем тихо. Мотор молчал. И я услышала, как непривычно громко затикали часы на приборной доске…
Планируя, мы пересекли линию фронта.
— Будем садиться, — сказала я Нине как можно спокойнее. — Приготовься.
Мы обе внимательно разглядывали землю, темневшую под нами. Ниночке, совсем еще юной девушке и молодому штурману, никогда не приходилось идти на вынужденную. И я не стала ее пугать.
Так и не выбрав площадки для посадки, мы снижались куда-то на небольшой кусок израненной крымской земли, который держали наши войска на Керченском полуострове. Мы снижались, а на горизонте и по бокам вырастали горы, и казалось, что самолет опускается в глубокий колодец.
Последние метры высоты. Спереди надвигается черная масса… Неужели вражеская?.. Небольшая пробежка. Резкий разворот — и самолет становится на нос. Правое колесо попало в воронку, и это нас спасло.
Откуда-то подъехала машина. Из нее выскочили два солдата, подбежали к нам. Увидели, что мы вылезаем из самолета, спросили, не ранены ли, показали направление к пристани и уехали. На ходу крикнули:
— Не
Мы осмотрелись вокруг. Уже почти совсем рассвело. То, что мы увидели, поразило нас. Нам просто повезло с посадкой.
Рядом с самолетом лежал на боку танк со свастикой, впереди — танковые заграждения, справа — телеграфные столбы, чуть подальше — разбитый истребитель…
Захватив с собой спасательные жилеты, которые выдавали нам на случай падения в море, мы пошли к берегу.
Комендант пристани пристроил нас на переполненный катер, который готовился к отплытию на Большую землю. Усталый, с воспаленными глазами, он нервничал, то и дело поглядывая на часы и торопя капитана катера: надо было успеть переплыть пролив до начала бомбежки. Авиация противника ежедневно по нескольку раз методично бомбила наш плацдарм на полуострове и пролив, не давая возможности подвозить подкрепления высадившимся в Крыму десантникам.
Наконец мы в море. На катере полно раненых. Под брезентом — убитые. Я и Ниночка — здоровые, и поэтому чувствуем себя как-то неловко…
Скоро причал. Но уже слышен нарастающий гул немецких бомбардировщиков, и через минуту весь пролив покрывается водяными столбами. Бомбы рвутся и на берегу.
После бомбежки мы с Ниночкой добираемся в полк на попутной машине. А вечером — снова полеты».
Подобных ночей в боевой биографии Себровой — сотни. Такова эта русская женщина, чье мужество по своему величию стоит в ряду с теми советскими людьми, которые совершили самые высокие подвиги.
Седов Константин Степанович
Родился в 1908 году в деревне Березове Дубенского района Тульской области. После учебы в школе работал в колхозе рядовым, потом бригадиром. Участвовал в Великой Отечественной войне. Погиб 7 июля 1943 года в битве на Курской дуге. Звание Героя Советского Союза присвоено 7 августа 1943 года. Являлся членом КПСС.
Июль сорок третьего года. Над опаленной боями курской землей тишина. Только в ясном бездонном небе безумолчно звенят жаворонки да в побуревшей от солнца и пыли траве беззаботно стрекочут кузнечики.
Константин Седов сидит у своего орудия и задумчиво смотрит на выколосившиеся хлеба, исполосованные вдоль и поперек гусеницами танков, колесами орудий и машин, тысячами солдатских сапог.
— О чем размечтался, старшина? — улыбаясь, спросил Седова подошедший лейтенант Скрылев, командир огневого взвода. Он только что вернулся от командира полка и теперь обходил боевые расчеты. Присел рядом.
Занятый своими мыслями, Седов не сразу отозвался на голос лейтенанта. А когда понял, наконец, что обращаются к нему, медленно повернулся к командиру и с болью в душе заговорил: