Туман и Молния. Часть 19
Шрифт:
Подруг разлучают, и Корс понимает, что Тютя больше никогда не видела «мс137100оф», скорее всего, в госпитале ее очень скоро распотрошили на органы для раненых воинов. А Тютю искалечили согласно традициям, окончательно замотали в накид и отправили работать. Но, как ни странно, у Корса создается такое впечатление, что эта девочка словно всегда рядом с Тютей. Тютя продолжает мысленно возвращаться к ней, вспоминает их детские игры, и абсолютно каждую ночь видит ее во сне, где они вместе играют и любят друг друга. Нет, она не страдает, и, наверное, даже не скучает по подруге в прямом
«Да пошла ты в задницу, Тютя! – с негодованием вспылил в своих мыслях Корс, – только твоего бессмысленного детства мне еще не хватало! Ну что за напасть, этот дар – видеть чужие жизни! Зачем мне эта информация? Значит, ты, Тютя, неравнодушна к девочкам, но мне-то какая разница?!»
Сделав своё дело, Тютя спокойно ушла, а что теперь делать Корсу?
«Приказать принести еще воды и вымыться? Привести себя в порядок?» —но ему не хотелось. «Приказать принести обед?» – есть не хочется. «Приказать принести вина?» – но Корс знал, что в таком настроении, вино ему не поможет, а лишь усугубит ситуацию. Опьянение даст ложное облегчение на короткое время, а выпить для этого придется очень много, и когда он протрезвеет, его начнет накрывать невыносимыми приступами страха, гораздо сильнее, чем сейчас, и придется снова пить, чтобы успокоиться, он завязнет, и будет долго и мучительно выбираться из всего этого дерьма. Так уже было.
«Может, лечь спать? Но время полдень», – Корс потерял интерес к жизни, и ему все было безразлично. Он лег на свою походную кровать и просто тупо лежал, не шевелясь, пока его не побеспокоил Парки.
– Командир, разрешите доложить? Там пришел Верный, просит вас.
Корс вскочил, его сердце бешено заколотилось, но он взял себя в руки и с кривой усмешкой произнёс:
– Что, пришёл твой дружок, такой же волчок-дурачок?
Но Парки качнул головой в отрицательном жесте:
– Нет, командир, не сравнивайте нас. Я из свободного племени, а Вер сторожевой пёс.
– Пусть пройдет!
Но, к разочарованию Корса, Верный не сказал ему: «Хозяин зовет вас обратно», или что-то подобное, он лишь принес высохшую одежду, сапоги и бутылку воды.
– Господин, ваши вещи. И вы просили воды, я хорошенько прокипятил ее и остудил. Перелил в бутылку, чтобы удобно было пить. Вот ваша питьевая вода.
– Спасибо, – буркнул Корс.
«Интересно, что там сейчас делает Ник?» – подумал Корс и не удержался:
– Верный, что делает господин?
– Господа спят, – ответил Верный.
«Ну конечно! Что еще они могут делать!» – и Корс сказал:
– Верный, переложи своего господина с пола, накрой одеялом, позаботься о нем.
Верный кивнул:
– Но только если он сам захочет, вы же понимаете.
– Да. Но постарайся! Неужели тебя не волнует, что твой хозяин лег на пол и может простудиться?
– Я стараюсь как можно лучше выполнять свои обязанности, но у меня нет права говорить ему, что делать, – объяснил Верный, – ДЕЛАЙ СВОЕ И НЕ ЛЕЗЬ НЕ В СВОЕ.
–
– Люблю, – согласился Верный и ушёл.
А Корс взглянул на груду одежды, которую принёс ему нечистый. «Смысл одевать её сейчас? Переодеваться?» Он достал из кармана куртки свой золотой портсигар и с грустью покрутил плоскую коробочку в пальцах.
Поход на Рудный город.
– Витор, на!
Говорит ему Ник, и Корс с непониманием вскидывает взгляд.
Ник держит в руке его золотой портсигар:
– Я положил в него твои любимые сигареты.
– Мой портсигар?
– Да, ты бросил его у нас в комнате ещё давно и совсем забыл о нём. Он тебе что, больше не нужен?
– Нужен, – и Корс протягивает руку, забирая у Ника плоскую золотую коробку, украшенную по краю синими камнями, его портсигар. Он открывает его и с изумлением видит, что тот полон, даже можно сказать, набит сигаретами. Они аккуратно уложены рядками в два слоя, плотно прижимаются одна к другой, по обеим сторонам.
– Спасибо, – Корс благодарит, ошеломлённый, он по началу не решается нарушить порядок так красиво уложенных сигарет. Но потом всё же вытаскивает одну и закуривает.
– Витор, я люблю тебя, – тихо говорит Ник.
И Корс не верит своим ушам:
– Что?!
Ник серьёзно и как-то очень внимательно смотрит на него и повторяет:
– Я люблю тебя. Я не играю сейчас и не отражаю.
И Корс отбрасывает сигарету, падает на колени:
– Но почему? Почему сейчас?! – в его глазах стоят слёзы.
– Я не знаю, – Ник пожимает плечами, – ведь это происходит не специально, а как-то само собой. Ведь так? И объяснить не получится. Но это по-настоящему, я тебя не морочу сейчас. Правда.
И Корс целует его руки и шепчет:
– Я все сделаю для тебя! Что ты хочешь?!
– Просто будь таким, какой ты есть.
– Но я все время читаю тебе нотации и вообще много говорю.
– Говори, – и Ник притягивает его к себе, чтобы поцеловать…
Они любили друг друга в ту ночь, впервые любили друг друга втроем.
Именно тогда, Корс почувствовал какое-то нереальное единение их троих, экстаз, и Силу, которую давало им это слияние. И в этом триединстве он достиг блаженства.