Туман над морской бездной
Шрифт:
– - А такие?
– - протянув ещё одну, но уже помятую, фотографию, спросил Хорнет.
– - Эй, вы задали два вопроса! Моя очередь!
– - Если там какой-нибудь цветок-адмирал, то мой ответ -- нет, -- ответила Мутсу, но, взглянув на фотографию, она произнесла уже более спокойным тоном: -- Да, именно такие адмиралы.
Взяв фотографию в руки, она разгладила её, мысленно подмечая пятна от какой-то жидкости, но не придала им особого значения. На фотокарточке был изображён высокий статный мужчина азиатской внешности, одетый в белоснежный адмиральский китель. На плече у него сидела Инадзума, а под
– - Чего это с ней? Даже на пятна от жидкости и на явную поюзанность не среагировала, -- подумал Хорнет, глядя на задумчивую канмусу, которая рассматривала фотографию так, словно увидела на ней давно погибшего близкого.
– - Мутсу-сан, что-то не так?
– - Да нет, всё нормально, -- грустно вздохнула Мутсу.
Проследив за взглядом канмусу, Хорнет обнаружил, что смотрит она не на фотографию адмирала, а на кольцо на руке Девы Флота рядом с ним. Не успел он и подумать о причине возникновения подобного грустного взгляда на лице Мутсу, как та тряхнула головой и, скомкав фотографию, не глядя бросила её в камин.
– - Скажи, откуда у тебя такие фотографии?
– - спросила Мутсу, про себя размышляя: -- Это не может быть правдой. Если бы кто-то из адмиралов рискнул бы оформить отношения с канмусу, ему бы просто не дали этого сделать. Не говоря уже о том, что сама вероятность этого просто призрачная. Да и не могут люди долго находиться в обществе канмусу-линкоров, о какой свадьбе может идти речь. Но с другой стороны, подделка слишком качественная.
– - Меня фригидная химе-линкор убьёт!
– - обиженно завопил Хорнет, визуализируя процесс горения фотографии при помощи голограммы.
– - Как же я теперь домой вернусь?!
– - Причём тут Химе-Линкор?
– - Это её фотография. Мне крышка.
– - Но тебя не смогли ранить ни я, ни Мусаши. Почему ты так боишься Принцессу Линкоров?
– - Потому что она -- единственная адекватная в том зоопарке, где я родился. Нет, она мне ничего не сделает, но вот терять общество единственной адекватной личности на сотни километров вокруг как-то неохота. Но, видимо -- это судьба, -- вздохнул Хорнет.
– - Да и она может меня побить. Я не люблю, когда меня бьют. Это неприятное чувство, когда твою броню разрывают и крошат внутренности. Раньше было проще, раньше умирать было не страшно. Но когда ты вырастаешь -- начинаешь понимать вещи вокруг себя, и тебе становится страшно, -- проговорил он, вспомнив, какие на самом деле испытывал чувства за мгновение до того, как его втянуло в гравитационную аномалию.
– - Страшно, что умерев вновь ты уже не будешь прежним.
– - Прямо как и мы, -- подумала Мутсу, вспомнив своё состояние после недавнего призыва.
– - Но ведь глубинные появляются не в результате призыва... Неужели они при смерти перерождаются в новом теле? И она говорила так, словно есть шанс переродиться в неразумную особь. Но ведь это ненаучно. Да, глубинные эволюционируют, но при смерти они уничтожаются окончательно. Это подтвердили результаты десятков экспериментов!
– - Мутсу-сан, --
– - А что такое...
Ангар Хорнета.
Пока аватара корабля разыгрывала спектакль перед пленной канмусу, два эсминца, мирно доедавшие последнюю копию автоматической пушки "Эрликон", оставленную им в качестве обеда, замерли, словно прислушиваясь к чему-то. Недавняя резкая остановка вывела их из спячки, и они решили поддаться природному порыву и перекусить, но сейчас голод отступил. Это было странно, так как они успели съесть всего по две пушки, что для эсминцев не было даже похожим на завтрак.
Спустя несколько секунд свечение в их глазах стало тускнеть, а их тела стали покрываться паутиной мелких трещин, через которые наружу заструилось тёмно-красное свечение. Медленно, неестественно медленно для их кажущейся массивности, они стали погружаться в воду, своими движениями, а точнее -- их отсутствием, походя на мертвецов.
Постепенно, тела эсминцев начали растворяться, придавая воде маслянисто-чёрный окрас и делая её похожей на нефть. Но помимо визуальных изменений с водой происходили и другие. Её температура упала до десяти градусов по шкале Цельсия, и системы подогрева, установленные в бортах бассейна, не могли нагреть воду до положенных 18 градусов. И она потеряла всякую подвижность, став словно застывшим куском смолы, который быстро перекрашивался в маслянисто-чёрный цвет.
========== Разговоры в дороге. ==========
– - Мутсу-сан, а что такое...
– - хотел было спросить Хорнет про кольцо, но тут получил отчёт от систем контроля внутреннего объёма корпуса.
Переключившись на камеры в ангаре, он увидел вместо бассейна с водой, в котором должны были спать два глубинных эсминца, кубик чёрной смолы. И эта смола поглощала тепло от нагревателей с такой интенсивностью, словно она через портал отдавала тепло куда-то на поверхность Плутона на его ночной стороне.
– - Это ненормально. Совсем ненормально!
– - думал Хорнет, на ходу меняя систему обогрева и накачивая её энергией до краёв.
Но странная смола абсолютно не замечала попыток искусственного интеллекта корабля её прогреть. Не обладая соответствующими знаниями, Хорнету оставалось лишь продолжать пытаться поддержать комфортный для эсминцев режим внутри бассейна, пусть на это и уходило столько же энергии, сколько и на работу противокорабельного фотонного орудия вспомогательного калибра дальнего радиуса действия. Изолировав, на всякий случай, бассейн полем Клейна от остального пространства корабля, Хорнет стал просматривать, что произошло с эсминцами, но тут почувствовал лёгкое прикосновение к своей ментальной модели.
В то же время Мутсу с интересом смотрела на внезапно замолчавшую химе. Вид у глубинной при этом был такой, словно она увидела нечто страшное, что заставило её оцепенеть. И в доказательство этого на щеках химе загорелись синие полосы, и Мутсу всем своим естеством ощутила, как на неё что-то смотрит буквально со всех сторон. Но взгляд, внезапно появившийся, так же внезапно пропал, и она вздохнула с облегчением.
– - Эй, что с тобой?
– - спросила Мутсу, подойдя к химе, которая застыла словно каменное изваяние.