Туман настоящего. Несколько жизней

Орлова Наталья Николаевна

– Моя родственница там была настоятельницей, вся это история разворачивалась на ее глазах. Ребенок родился крепким – мальчик, точная копия отца. Но для его матери все сложилось не в пример хуже. Умерла от родовой горячки. Ну и горевал же наш грешник. Думаю, Бог его наказал…

– Что же случилось с ребенком?

– Воспитывался в монастыре. С той поры много лет минуло, ему сейчас уже лет 25, кажется… Боже мой, как быстро летят годы!

– Интересно, где он сейчас может быть?

– Известно, где – с отцом.

– Как?

– Просто. Житейская мудрость велит прятать

все на самом видном месте. Несколько лет назад на Пасху я выбралась в собор. Как вы думаете, кто прислуживал монсеньору во время службы? Точная копия молодого кардинала. Я отлично его рассмотрела. Он нес алтарную свечу… А не так давно на венчании Беатрис я его видела в соборе, потом как-то при дворе его лицо мелькнуло в свите кардинала. Это, конечно, достойно похвалы – он не бросил своего сына… Но сам факт греха… Я не могу слушать его проповеди о благочестии. Так перед глазами и стоит та сцена, их страстные объятья…

Глаза графини хищно заблестели, Беатрис скрыла улыбку, прикрывшись веером. Ей стало очевидно, что теперь ее супругу удаться сдвинуть камень со своего пути.

Бенедикт. Птица Феникс

Уже давно Бенедикт не заходил в книжную лавку в старом городе. Он решил пройтись по узким переулкам старого города. Второй день шел мелкий дождь, улицы были мокрыми и пустыми. Бенедикт побродил по набережной и пошел к книжной лавке. Хозяин был рад его визиту, велел подогреть вина и повел гостя в дальнюю комнату – небольшой кабинет. Бенедикт удобно устроился, сняв промокший плащ, потягивая вино с согревающими пряностями. Старичок протянул ему небольшой сверток.

– Здесь была одна очень красивая дама… Да, ослепительно красивая, знаете ли, не удивлюсь, если какой-нибудь художник вымолил у нее разрешения написать портрет… – Бенедикт с любопытством смотрел в его хитро прищуренные глаза – Редкая красота, не смазливость с кудрями и пустыми глазами. Нет… Эх, мне бы лет тридцать долой… Так вот, она передала вам это. Сказала, что эту вещицу вы забыли где-то, а она нашла.

Бенедикт взял из рук старика сверток, перевязанный шелковым шнуром, но не стал его открывать.

– Как интересно… Спасибо! Да, припоминаю, я забыл одну вещь в дворцовой библиотеке. Вероятно, эта дама из свиты королевы. Как мило с ее стороны… – старичок улыбался понимающе, Бенедикт ответил на его улыбку.

Их беседа неторопливая и бесконечная текла, как струи дождя с крыши, но в груди Бенедикта стало тепло не только от вина. Ему казалось, что сверток излучает невидимую глазом, но ощутимую волну света. Капли дождя стали реже барабанить по крыше, и Бенедикт засобирался домой. Набросил на плечи почти просохший плащ, сверток положил за пазуху. Он шел домой и чувствовал, как на груди его пульсирует и трепещет тепло, словно это стучит сердце маленькой птицы.

Дома, переодевшись в сухое, сидя у стола он не торопился открывать подарок, словно не решаясь. Потом потянул за ленту, узел развязался. Несколько слоев бумаги, от которой на Бенедикта пахнул почти забытый аромат. Он замер и прикрыл глаза. Ему показалось, что Беатрис касается его щеки кончиками пальцев.

В свертке был кошелек.

По черному бархату вились золотые и серебряные нити, сплетающиеся в узор. Бенедикт расправил ткань. Птица Феникс раскрыла крылья, словно летя к нему, та самая птица, что была на тетради, которую Бенедикт когда-то давно, словно в прошлой жизни, подарил Беатрис. Бенедикт прижал птицу к губам. Много дней этот узор создавали тонкие пальцы Беатрис. Бенедикт неожиданно ощутил острое, пронзающее сердце насквозь счастье.

Рудольф. Триумф

Рудольф вернулся из дворца в самом скверном расположении духа, спросил о супруге, слуги сообщили, что она уже три дня гостит у графини. И передали ему записку, в которой Беатрис от лица графини приглашала его в гости. Рудольф был раздосадован, ему хотелось поговорить с Беатрис, ему хотелось, чтобы она сидела рядом с вышиванием и слушала его отрывистую, полную разочарования речь. Он снова начал бродить по дому, по десятому кругу повторяя одни и те же мысли, не находя выхода. Кардинал переиграл его, это приходилось признать. Ноги сами принесли его в покои супруги. Здесь было теплее, камин топился даже в отсутствие госпожи, чтобы не позволить сырости пробраться в ее покои. Криса нигде не было, значит увезла кота с собой. Рудольфа не переставала удивлять эта странная привязанность.

Вздохнув, Рудольф велел закладывать лошадей, он не очень любил поездки к графине. Старая дама настораживала его, в глубине души он ее побаивался, хотя не смел себе в этом признаться.

После положенных по этикету приветствий, комплиментов и разговоров о дожде, когда молчание повисло в комнате, графиня, напустив в глаза томности предалась воспоминаниям.

– Недавно мы с Беатрис посетили мою кузину. Как она сильно сдала, а когда-то была первой красавицей…

– Не думаю, что она могла превосходить в этом вас – Рудольф был как всегда вежлив.

– Возможно – графиня строго взглянула на него, и Рудольф пожалел, что прервал ее.

– Она рассказала мне одну занимательную историю…

Графиня, когда хотела, была отличной рассказчицей, по мере ее повествования лицо Рудольфа, обычно бесстрастно-холодное, показало целый калейдоскоп эмоций. Беатрис, слушая пожилую даму, наблюдала за ним. Когда история был рассказана, Рудольф встал, подошел к графине, опустился перед ней на одно колено и поцеловал протянутую руку.

– Великолепная история!

– Да, – согласилась графиня – Полезная и поучительная…

Вечером Беатрис и Рудольф отправились домой. В карете они сидели в полной тишине. Крис свернулся на коленях хозяйки и изредка поглядывал на Рудольфа. Настроение его изменилось кардинально, он воспрял духом и подумывал, как использовать полученную информацию. Уже дома перед тем, как разойтись по своим покоям, Рудольф прикоснулся к руке Беатрис.

– Я хочу, чтобы вы знали, что я благодарен судьбе за то, что имею право называть вас своей женой. Вы посланы мне небом. – Он неловко поцеловал ее в висок, резко развернулся и вышел.