Туман. Квест Похититель душ
Шрифт:
Я же опять переживал, в этот раз для разнообразия не мотаясь по комнате, а напряженно разглядывая крыши чужих домов:
А с чего я взял, что это вообще тот ребенок? Ведь никто нигде не упоминал этого. Так, очень расплывчато упоминалась вещь, представляющая огромную ценность для господ управителей и все. Нет, заховаться все равно необходимо, потому как если меня с ребенком найдут, то повесят и все остальное.
В гильдии я не состоял, работал один или в компании таких же одиночек. Найти меня было достаточно сложно, но сложно для посторонних, а не для местных. Если
Мои мысли были прерваны самым бесцеремонным образом. Я прислушался: одышка слышалась издалека, именно по ней можно было опознать пришедшего. Я заметался по комнате, бежать смысла никакого не было, явно, что все возможные пути отхода перекрыты, да и куда бежать? Оставалось смириться со своей участью и достойно принять приговор судьбы. Поэтому когда Карп ввалился в комнату, я только поднял глаза от варева, которое внимательно разглядывал, ладонью гоня запах на себя.
Еще раз окинув комнату пронзительным взглядом серых глаз, он заметил ребенка и с явно выраженной гадливостью сказал кивнув на него:
– Смотрю тебе укурков уже не хватает, на детей перешел, товар проверять.
Я задрожал внутри, но внешне спокойно ответил:
– А что такого? Я его не воровал, не покупал. Мне его честно принесли, за долг отдали в ученики, там бы он все равно помер, а тут глядишь пользу принесет какую никакую, - и предупреждая следующий вопрос сказал.
– Я ж его до смерти доводить не буду, так, пострашнее сделаю, а потом Святой Петре отдам.
Святой Петрой прозывалась нынешняя глава нищих, толстая и неопрятная деваха непонятного возраста.
Карп сидел и молчал разглядывая мою небогатую меблировку, потом начал говорить:
– Слушай, что я тебе скажу, - как тяжелые маслянистые капли, медленно ронял слова Карп.
– Своим я уже все объяснил, они вторую неделю землю роют, но все мимо пока. Слышал, небось, что сотворилось?
– и уставился на меня своими рыбьими глазами.
Мне ничего не оставалось, как утвердительно качнуть головой.
– Ничего ты не слышал, - проворчал Крап.
– Ты думаешь чего егеря к нам повадились и честным негоциантам жизни не дают?
Вопрос ответа не требовал, поэтому я промолчал, внимая мудрым словам старшего товарища.
– Видимо бунтовщики, похитили одну вещицу из королевской сокровищницу. Вещицу ценную, но не великую, которой никто воспользоваться не сможет, чтобы не засветиться, поскольку заклятий на неё наложено столько, что и не счесть. Так вот, нашли мадаму какую то с ребенком, спрятали в пеленках и вывели наружу, где её и подобрала карета. Что уж дальше случилось, я не в курсе, но на них напали, причем не наши. Может случайно получилось, может специально - то не наша головная боль.
– Так может эту штуковину кто из наподдавших забрал с
– я прямо чувствовал, что мой голос дрожит.
– Нет, - Карп гаденько улыбнулся.
– Нападавших нашли всех... и те им подробно все рассказали... в общем они не брали, хотя и искали. Вот, а теперь встает вопрос, куда делся артефакт?
– и он уставился на меня, высасывая из меня всю душу.
Плохо, что у меня хорошее воображение, потому что мне моментально поплохело.
– А что ж артефакт в пеленках то не нашли?
– слабым голосом спросил я, стараясь перевести разговор на другое.
Карп раздраженно махнул рукой:
– Тебе оно надо? Магия хитрая замешана, с некромагами связанная, что то про новорожденных младенцев, кровь и продажу души. Тебе не надо. Если на костер не собираешься.
– Так, наверное, надо ребенка то с матерью искать, она ж его не бросит, тем более если приличная, а не на продажу рожает, так что бабу искать надо - снова вылез я с рационализаторским предложением.
– Выловили тут одну... маги подсуетились... так вот, точно сказать ничего не смогли, но забрал кто-то ребенка и унес с собой. А с ним унес и кое-что важное, артефакт один. Так вот найти и вернуть надо. Один из вариантов - ребенка найти, а по нему на нового хозяина артефакта выйти.
– Ты думаешь я просто так перед тобой распинаюсь, а?
– он снова выворачивал меня наизнанку.
– Ты последний остался в этом квартале, кто учеников берет, да и с дрожащими якшается, а они ни с кем больше не разговаривают. Ты поспрошай, милай, поспрошай...
Когда Карп переходит на такую речь, то с ним надо быть очень осторожным.
– ... а то не ровен час заинтересуюсь я, твоими делишками под моим носом - и всё.
Можно было и не угрожать, мне и так от страха плохо и сочтя, что еще напугал меня не до смерти, спросил:
– Ты помнишь Его Святейшество?
Схватив мое лицо в пятерню, он не сильно, но гадливо оттолкнул меня в угол комнаты. Я свернулся клубком, скуля и пытаясь спрятаться, сознание опять уплывало, а наверх всплывали воспоминания о пронзительном голосе, который вдавливался в меня, ввинчивался в черепную коробку, заставляя раздирать голову руками, чтобы выпустить его наружу.
– Вижу, что вспомнил, - тяжело сказал он.
– Так вот, если тебе принесут еще кого-нибудь в "ученики", то ты возьми, а потом позови меня. Или еще что интересное услышишь. Скажешь Пабло, если что...
Пожевав губами и еще подозрительно посмотрев на меня, Карп ушел, глянув на ребенка и отчетливо пробормотав:
– Мразь.
Только сейчас заметив что держу кубовый остаток, как раз и содержащий в себе самые сильные мутагены, причем нерегулируемых мутаций, я с омерзением отставил его в сторону. Чтобы успокоиться мне пришлось даже воспользоваться своей продукцией. Взяв маслянистый остаток, не прошедший ниже верхнего слоя, я сделал глоток. Просто на автомате - в руках стакан - надо выпить. Вот какую штуку сыграло со мной подсознание, вытащив воспоминания из первых дней нахождения в этом мире. Воспоминания, которые я думал, что похоронил навсегда.