Туман. Квест Похититель душ
Шрифт:
***
Я стою в сторонке, изображая из себя благообразного пожилого господина, пресыщенного жизнью и попробовавшего всё на этом свете, хотя больше всего мне хочется заорать от восторга. Этот летучий корабль, медленно и величаво двигавшийся от причальной башни, наконец то распустил все паруса и несётся с такой скоростью, что его трудно заметить с земли. Возможно я преувеличиваю, но мне так кажется и это здорово. Мой ребёнок носится по палубе заглядывая то с одного борта, то с другого. Наблюдающему за всем этим безобразием боцману это всё надоедает и он останавливает это броуновское движение простым вопросом:
–
– с Непоседой это можно. Она же ведь не один из "уважаемых пассажиров" этой посудины.
Непоседа независимо дергает плечиком:
– Па` другу ищу, а что нельзя?
– Их ниже по течению прибивает, - флегматично вещает боцман.
Покрасневшая Непоседа покидает палубу под ехидное фырканье двух воспитанных барышень, выгуливающих мелкую, и видимо очень дорогую собачку.
– Так ей и надо, - думаю я про Непоседу, - пусть не задирает окружающих, а то ведь они и сдачи сдать могут.
Дождавшись пока все смотаются и вдоволь налюбовавшись окрестностями я поворачиваюсь, чтобы идти к себе в каюту и замечаю группу в конце пассажирской палубы. Кто-то из высшего командования бьонков флегматично смотрит на оправдывающегося, красного как варёный рак, или более подходяще по размерам, лангуст, боцмана, на двух прикинувшихся ветошью морячков и собачье говно на палубе. Боцман пытается оправдываться:
– Уважаемый эср Капитан, я не имею права делать замечания пассажирам, к тому же как только причину подобного убрали с палубы, так я сразу же отрядил на уборку дежурных стюардов...
Вон оно как, этот уважаемый эср и есть наш капитан, а матросы - вовсе не матросы, а стюарды. Тут же из приоткрытых дверей вылетела та мелкая скотина, которую только что выгуливали две молодые барышни. Мелкая собачонка, которую носят на руках, тявкнула, обращая на себя всеобщее внимание, развернулась и гордо пошла обратно, на зов хозяйки: "Дигги, малышка, будь осторожнее, здесь столько опасностей!".
Смотревший на эту картинку капитан вопросительно вздернул подбородок, на что боцман торопливо ответил:
– Так точно, эср капитан. Это именно она.
Тут я в первый и в последний раз услышал голос капитана:
– Мне кажется её тут не выгуливали. Её тут выдавливали.
После чего он степенно покинул пассажирскую палубу, стараясь не наступать в наложенные кучки дерьма. Как боцман орал на подчиненных - было уже неинтересно и я вернулся в каюту, отложив намерение подышать свежим воздухом на потом.
***
Путешествие протекает очень медленно, перед каждым причаливание нас ждёт ужин в кают-компании, где старший помощник делает заявления, касающиеся пассажиров. Сколько будем стоять, какие достопримечательности, где остановиться, что есть и пить, уда не заходить. Также ненавязчиво предлагается страховочка на время нахождения на земле. Я бы лучше взял на время нахождения в воздухе. Я никуда не схожу и не пуска непоседу, хотя это стоило мне уже двух скандалов, негромких, но не ставших более спокойными из-за этого. Нам нельзя сходить до самой тёмной империи - эту мысль я устал вдалбливать в голову этой спиногрызке.
Вот и сейчас, сижу, никого не трогаю, просматриваю книжку, выданную мне старпомом, этакую памятку для придурков, решивших посетить орочьи города. Кстати, орочьими они называются
– Па, пойдем посмотрим!
– конечно Непоседа сейчас не летает непослушным ураганом, но вихрик остался приличный.
– Чего опять?
– стянув с носа очки, я недовольно посмотрел на неё.
– Вот ведь ослопина какая вымахала, а ума ни на копейку. Куда ты опять меня тянешь?
Бросив книжку на рундук я позволил увлечь себя к выходу.
– Па, пойдем! Там на нижней палубе цирк самого Мастера Винченцо плывет. В столицу орочьей империи... ну пойдем посмооотрим, - канючила она как малолетний ребенок.
Посмотрев в её сияющие глаза, я поддался в сотый раз пообещав себе, что уж это то в последний раз и больше она никогда не сподвигнет ни на какие глупости.
– Замуж тебя надо, - недовольно ворчал я, ид я за ней, - а не по циркам шляться. Задание, небось, не сделала, а судно все обшарила.
Мы спускаемся вниз, где и находится зверинец из цирка этого самого, как его, Винченцо, вот. Несмотря на недовольное лицо, я тоже с огромным интересом смотрю на весь этот зоопарк, пытаясь в очередной раз понять, на Земле я, или на какой-нибудь другой планете. Тигры точно такие же, как у нас. Пара потасканных слонов и бегемот с сухой кожей, грустный и противный. Облезлые волки с шерстью, выпадающей клочьями. Забившийся в угол крокодил или аллигатор (я их и дома никогда не мог различить), несколько крупных змей. Дальше пара клеток с существами не ассоциирующимися у меня ни с чем - их я рассматриваю с особенным интересом. Непоседа же обнаружила в центре огромную обезьяну, флегматично рассматривающую народ, собравшийся по ту сторону решетки.
– Скорее всего горилла, - подумал я и точно, кто то из толпы сказал с явным благоговением:
– Снежная горилла!
Вспомнив посадку на галеру и то как было весело, когда она корчила рожи обезьянке, мое чудо решило повторить этот подвиг. Ей богу, я бы отдал за такое даже престижную Эльфийскую премию лицедеев. Таких лиц я не видел никогда. Пассажиры тоже с интересом наблюдали за безуспешными потугами юнца и невозмутимостью этой твари, которая наблюдала за ним развалившись в клетке. Заметивший подобное непотребство помощник суперкарго, хотел было прервать непотребство, но был остановлен пожилым господином в легком костюме.
– Маэстро Винченцо!
– зашептали со всех сторон. Мне стало неудобно и я уже хотел прервать развлечения Непоседы, но видимо она и сама устала, поскольку бросив гримасничать застыла около клетки. Горилла, еще несколько мгновений понаблюдав за ней, видно поняла, что развлечений сегодня не будет, поскольку подняла свои огромные лапы и несколько раз хлопнула, аплодируя нежданному миму. Смеялись все. Подхихикивали две молодые барышни, до это с интересом наблюдавшие за происходящим, откровенно ржал помощник. Смеялись все, виноват, даже я хохотнул, заслужив обиженный взгляд Непоседы. Она надула пухлые губки и вдруг сама рассмеялась. Причем так заливисто и громко, что перекрыла своим смехом даже реготанье боцмана. Расходились все с палубы довольными, кроме меня. Я никак не мог понять, что же мне не понравилось.