Туманная река 4
Шрифт:
Если в счёте мы безнадёжно проигрывали, то на точке, Старшинов лишь раз смог выиграть у меня шайбу. И то судья Канунников, по моему мнению, бросил резиновый диск куда-то совсем в сторону спартаковской клюшки.
— Мужики не тупим, — успел сказать я, прежде чем чёрный диск из ладони рефери нырнул вниз в центр большой синей точки.
Резкий щелчок по шайбе и она послушно отскочила на защитника Малкова. Но Стас, который в паре оборонцев был ведомым, не рискнул сам запустить её по воздуху в зону атаки. И когда мы уже всей тройкой неслись вперёд, защитник сделал скидку на Курдюма, и уже тот по крутой дуге послал шайбу вслед
Спартаковцы, быстро перестроились и рванули в защиту. Но в том и есть ценность выигранного вбрасывания, что те, кто с шайбой всегда имеют в запасе несколько мгновений бесценного времени. Я выловил резиновый диск в правом углу около закругления. И тут же заложил резкий поворот, чтобы защитник Кузьмин не размазал меня об борт. На пятачок выкатился Лёня Кондаков, но его плотно клюшкой заблокировал Рыжов, поэтому я сделал передачу чуть назад на противоположный фланг на открытого Фокеева.
К Володе тут же приклеился Женя Майоров. Фока крутанулся на триста шестьдесят градусов и отпасовал назад на Курдюмова, который вовремя «закрыл» синюю линию. Защитник широко замахнулся, выманив на себя игроков «Спартака», но бросил не по воротам, а по диагонали вправо. Мне лишь оставалось не промахнуться в пустые ворота, которые по правде говоря, были под очень острым углом. Шайба скользнула по штанге, но всё равно нырнула в сетку "спартаковских" ворот.
— Гол! Да-а-а! Так! — Заорали парни на нашей скамейке запасных.
Однако трибуны встретили результативную атаку пермских гостей гробовым молчанием.
— Ещё поборемся, — пробурчал я, когда меня поздравляли партнёры.
Главный тренер красно-белых Новокрещёнов, после пропущенной шайбы, пройдясь перед игроками, нервно перебирая пальцами, как пианист по краю хоккейного борта, резко крикнул капитану команды:
— Борька, мать твою, оставил своего, отвалился в сторону, теперь вынимай! Встретьте эту «двадцатку» пожестче! Там играть больше не с кем!
Тренер «Спартака» вновь отстучал пальцами по бортику только ему ведомый мотив. За это игроки, конечно за глаза, называли Александра Никифоровича «пианистом».
— Никифорыч, сейчас отквитаем, — улыбнулся Борис Майоров. — Засекай время.
После забитой шайбы мы поехали на смену, однако Бобров отрицательно помотал головой:
— Куда пошли? Кто отыгрываться будет?! Давай обратно на точку.
И вновь на меня с ухмылкой посмотрел Старшинов, когда я поставил свою клюшку на лёд. Кстати, росточком кумир миллионов оказался даже немного ниже меня.
— Я смотрю шустрый ты, как газировка, — хмыкнул молоденький Вячеслав Иванович, который в будущем доиграет чуть ли не до сорока лет. — И откуда только взялся?
— Из автомата газводы за десять копеек, — я мгновенно махнул клюшкой по упавшей на лёд шайбе.
Резиновый диск отскочил, чуть в сторону на крайнего нападающего Фокеева. И он в касание отпасовал на Курдюма. Я резко развернулся, уйдя от зацепа, на который судьи сейчас смотрели сквозь пальцы. И «почесал» в свой любимый левый угол в зоне «Спартака».
— Кузя, не зевай, не зевай, не зевай, Кузя! — Крикнул от бортика «пианист» Новокрещёнов своему защитнику Кузьмину.
Я два раза успел сменить направление движения, прежде чем катящийся спиной к своим воротам «спартаковец» Кузя догадался, что я вновь доберусь до шайбы вперёд всех и устрою в их зоне короткую и победоносную войнушку. Высокий и длиннорукий защитник,
— Б…ть! — Вскрикнул я, когда от удара потемнело в глазах.
Рядом остановился судья Канунников, наверное, решил удостовериться, что я ещё жив, и давать удаление «Спартаку» — повода пока нет. Поэтому я прикрыл глаза и жалобно простонал:
— Доктор, воды…
Трель свистка, которая отправила Валеру Кузьмина на лавку штрафников, мигом вернула мне новый смысл жизни. И я встал, отряхнулся, и, поглаживая больное плечо, легко покатил к своей команде.
— Симулянт! — Услышал я от Новокрещёнова. — Старшина! Ты, хоть раз у двадцатки вбрасывание сегодня выиграешь или нет? — Переключился наставник красно-белых на своего лучшего центрфорварда.
— Уже в первом тайме один раз же выиграл, — обиделся на тренера Слава Старшинов.
— Да, вот это поворот, — комментатор Озеров, который уже давно всем сердцем болел за московский «Спартак», шлепнул от досады кулаком по своей ноге. — Как стремительно переменилась обстановка на ледовом поле. Сначала пермяки отыграли одну шайбу, а сейчас они ещё получили право на розыгрыш лишнего игрока. И опять эта странная расстановка с одним защитником и четырьмя нападающими. Вот вбрасывание произведено. От центрального нападающего Крутова шайба отскочила к защитнику Курдюмову. Пас налево Фокееву, обманное движение и спартаковский нападающий Фирсов совершает такой важнейший перехват! Рывок, и молодой «спартаковец» пересекая среднюю зону, вываливается один на один с вратарём Родочевым. Толя давай, скандируют трибуны! Бросок, гол! Ху, нет! Штанга! Шайба вылетает в поле, где ей тут же завладевает единственный защитник Курдюмов. Длинный пас по воздуху вперед и вот уже на вратаря Осмоловского выскакивает вездесущий Крутов. Двадцатый номер пермяков легко убирает шайбу под неудобную руку и выстреливает вертикально вверх под самую перекладину ворот. И! Да, это товарищи гол. 3:2. Вся игра ещё впереди.
— Всё равно продуете! — Кричали нам зрители вслед, когда мы уходили по коридору в подтрибунное помещение на второй перерыв. — Суши вёсла! Деревня!
После активного начала второй двадцатиминутки, когда мы забили дважды, игра замедлилась и потонула в вязкой, хоть и бескомпромиссной борьбе. Лично я, вымотался к середине второго тайма основательно, и Бобров, решив меня поберечь, дал отдышаться пару смен. И хоть настроение в раздевалке было хорошим. Сева опять прохаживался по ней с задумчивым и сосредоточенным лицом.
— Михалыч, может, чаю выпьешь? — Улыбался защитник Владлен Курдюмов.
И было из-за чего, всё-таки заработал два «асиста». Так и до лучшего защитника турнира рукой подать. Глядишь, и в ЦСКА позовут или в «Спартак» — тоже хорошо.
— Хочу чаю, аж кончаю, — пробормотал Бобров. — Мужики нужно ещё поднажать! Есть что предложить? Предлагайте.
— Предлагаю, пока есть время нарисовать праздничную стенгазету, — сдерживая улыбку, предложил я. — Значит, в центре нарисуем портрет Курдюма, слева чуть поменьше вклеим фотокарточку из паспорта Фоки, справа Кондакова изобразим в двух чертах.