Туманная река

Порошин Владислав Викторович

В первой же атаке противник набрал два очка, и сократил отставание в счете 19:20. Наша же атака захлебнулась. Соперники бросились в быструю контратаку и Колька вынужденно сфолил. Судья указал на два штрафных броска. Под гробовое молчание трибун игрок той школы с трудом забил оба штрафных, 21:20.

— Бери тайм-аут! — потребовал я у Конева.

— Отвали! — заткнул он меня.

Шахматные часы, которые отмеряли игровое время на судейском столике, показывали последние десять секунд. Мои парни обреченно пошли в последнюю

атаку, Колька принял мяч у самой краски, и быстро передал под кольцо Дениске. Тот стоя спиной к опекающему его игроку, лихо, как я его учил, развернулся на одной ноге и бросил. Мяч проскользнул в корзину, 21:22!

— Да! — заорал я, и весь зал.

По жеребьёвке следующая игра должна была состояться через десять минут. Соперником же стали школьники, которых я отметил вначале турнира, с двумя шустрыми и точными защитниками. В турнирной таблице эта школа была третьей, мы — вторые, а на первом месте сейчас была команда с двумя высокими ценровыми. Правда, опережали они нас лишь по разнице забитых и пропущенных мячей. Но с такой игрой, второго места нам было не видать. И это ясно понимала вся наша команда, кроме разгоряченного физрука.

— Чего скисли, мужики! — орал он, — мы этих мелких затопчем!

— Ага, шапками закидаем, — язвительно поддакнул я тренеру.

Хотелось, чтобы парни немного улыбнулись, чего собственно говоря, я и добился.

— Если тебе, Крутов, не интересно, то ты можешь валить домой, к мамочке, — сделал гнусное лицо физрук.

— У меня нет мамы, я в детском доме живу, — напомнил я ему свою короткую биографию.

— Все, Колька, Дениска, близнецы и Рудик на площадку марш! — скомандовал Конев, отмахнувшись от меня рукой.

Я немного выдохнул, в принципе пятерку он выпустил рабочую, может, еще пободаемся. Однако два шустрых защитника команды соперника нас просто разрывали. Они удачно атаковали со средней дистанции, а когда парни опекали их персонально, они врывались с результативными атаками под щит. Лишь близнецы Веревкины и Дениска держали нас в игре. Но за семь минут до конца, наша команда стала уставать, и мы горели уже 14 очков, 19:33.

— Да, е… твою м…! — не выдержал Конев.

И тут в свою очередь не выдержал главный судья матча, он остановил игру и потребовал, чтобы наш тренер покинуть площадку.

— Да пошел ты, козел продажный! — выругался физрук, и заметно пошатываясь, вышел из зала.

Вся команда посмотрела на меня.

— Богдан! Богдан! — захлопали трибуны.

— На три, четыре, — я протянул свою руку своей команде, — все вместе, «Полундра»!

Однако, я, засидевшись на лавке, пару раз промахнулся с дистанции. И лишь побегав минуту, мое появление в поле стало приносить свои плоды. Мы несколько раз хорошо отзащищались, и я забил три сложных мяча, 25:35. Отставание стало таять, но так же неукротимо таяло игровое время. Я взял тайм-аут.

— Осталось три минуты,

чтобы они не тянули время, фолим на получении мяча, — предложил я новый план на игру, — пусть бросают штрафные, все равно все не забьют, а мы будем атаковать в раннем нападении.

В принципе, мне больше предложить было и нечего. Однако соперник попался нам очень кусачий. Штрафные они мазали плохо, и за 30 секунд до конца счет был 33:40 не в нашу пользу.

— Пятый фол, покиньте площадку, — услышал я над своим ухом.

— Это вы мне? — удивился я.

— Давай сынок, не выступай, — попросил меня судья.

Рудик вышел вместо меня и со скамейки запасных я наблюдал, как соперник умело убивает время, а в конце один из быстрых защитников той школы с финальным свистком положил нам еще два очка, 33:42.

— Чего раскисли? — спросил я ребят в раздевалке, — у нас еще есть хорошие шансы на финал.

— А если сейчас мы обыграем последнего соперника, то, какое место займем? — спросил за всех Дениска.

— Вопрос интересный, — почесал я свой затылок, — пока отдыхайте, у нас есть полчаса, а я сбегаю до судейской бригады, узнаю регламент.

В регламенте оказалось, что если три команды наберут одинаковое количество очков, то лучшего определит лучшая разница забитых и пропущенных мячей между этими командами. Я шел по коридору и мысленно считал шансы, то есть занимался любимым делом футбольных болельщиков СССР и России. У нас сейчас разница минус девять, у тех, кому мы слили плюс восемь, у ближайших соперников плюс один. Значит, для первого места мы должны победить с разницей плюс восемнадцать, для второго места с разницей плюс шесть.

— Привет, Богдан! — остановил меня и вывел из задумчивости детский голосок.

Передо мной стояла Ленка, младшая сестренка нашей клавишницы Иринки, кстати, следом подошла она сама с мамой Ксенией Федоровной.

Все семейство Симоновых в сборе, улыбнулся я про себя, и подумал, а где глава семьи?

— Привет, — поздоровался я с девчушкой и пожал ей руку.

— Что ж вы мальчики проиграли? — спросила меня мама Ленки и Иринки.

— Это спорт, в нем всегда, кто-то выигрывает, а кто-то проигрывает, — улыбнулся я.

— Вам же нужно первое место, чтобы в финал попасть, — продемонстрировала свою поразительную осведомленность одноклассница.

— Можно и со второго в финальную стадию выйти, — поправил я ее.

— Давайте вам удачи, будем болеть за вас всей семьей, — улыбнулась Ксения Федоровна, — и не забудь в понедельник вечером к нам в гости на блины, очень хочется узнать, чем закончилась история про Мастера и Маргариту.

— Я за тебя болею! — крикнула Ленка.

Вот так вот и обзаводятся фанатами, улыбнулся я. Значит в понедельник к несостоявшейся теще, то есть к Симоновым на блины, во вторник к училке приколачивать полки, если доживу, конечно.