Туманная река
Шрифт:
— Снимай все буквы! Срочно! — кричала на девчонок из школьной стенгазеты завуч, — это политическая провокация!
Специально не придумаешь, улыбнулся я. На проходной меня действительно поджидала невысокая женщина, директор измайловского ДК Строителей, Галина Сергеевна Ларионова.
— Добрый день, — сухо поздоровался я.
— Здравствуй, — улыбнулась она, — в субботу моя дочь, без спросу, сходила на вашу дискотеку. Я уж не знаю, что вы там пели, но вчера целый день я вынуждена была слушать ее охи и ахи.
— Обратитесь к семейному
— Постой! — крикнула женщина, — я согласна подписать с вами временный договор на месяц, и взять на полставки, как работников сцены.
— Это деловой разговор, — я подошел к ней как можно ближе, чтобы не орать на всю школу, — наши условия 50 % с дискотеки нам, оклад можете вообще не платить.
— Не платить оклад вообще я не могу, — призналась Галина Сергеевна, — поэтому 40 % с дискотеки пойдут вам как премиальные к вашему окладу. По рукам?
Я немного поколебался, ДК на окраине Москвы, это конечно не большой театр, но лучше иметь что-то, чем ничего.
— Нас в группе семь человек, — признался и я, — я скоро перееду в комнату, которая досталась от матери, одна девушка живет с родителями, пятерым нужно будет жилье на первое время. Потом, когда деньги появятся, мы что-нибудь придумаем. По рукам?
— Койко-места на месяц будут в общежитии строительного треста, — ответила Ларионова и пожала мне руку.
— Скажите, — спросил я напоследок, — откуда ваша дочь узнала о нашем концерте?
— Мы когда с вами первый раз общались, моя дочь разукрашивала стену, — ответила директор дома культуры.
Пока шла лекция о полетах в космос, я все больше думал о превратностях судьбы, подумать только от какой случайности оказалось зависимо будущее нашего ВИА. Все директора меня послали куда подальше, а вот девчонка художница просто пришла на концерт, и возобладал здравый смысл.
— Итак, — подвел итог своей зажигательной речи студент Московского института имени Серго Орджоникидзе, — скоро первый человек полетит в космос. А лет через пять на Марсе будут яблони цвести!
— Даешь! Космос! — заорал у меня над ухом Санька.
Я посмотрел по сторонам, глаза школьников в прямом смысле слова горели огнем энтузиазма и счастья, весь зал хлопал не жалея ладоней. Рядом со студентом МАИ задорно аплодировал директор школы. По лицу Мамонтова можно было ясно прочесть, вот за что мы воевали.
— Какие будут вопросы! — крикнул счастливый студент.
— А вы, на каком факультете учитесь? — с первого ряда стреляя глазками, кокетливо спросила Синицына.
— Конструкция и проектирование летательных аппаратов! — отчеканил будущий коллега Королева.
— А вы уверены, что через пять лет на Марсе будут цвести яблони? — встал с задних рядов бывший чемпион школы по шахматам Роман Крюков.
— Это же я сказал в переносном смысле, — развел руки студент МАИ, — через пять лет там разместится наша советская постоянно действующая космическая станция. Это однозначно!
Весь
— Можно я? — я встал со своего места и вышел на центр, к лектору, — вы, Николай, ответьте, как будущий инженер, можно ли построить замок на песке?
— Естественно нет, или у вас есть свой взгляд на эту проблему? — ответил вопросом на вопрос он.
— Космическая отрасль, — я обвел взглядом притихших ребят, — это денежно ёмкое занятие. Сейчас вкладываться в космос — это значит изъять деньги из исследований в медицине, в электронике, из гражданского строительства, и строительства инфраструктуры, в сельском хозяйстве, в конце концов. Зимой ведь невозможно купить ни фруктов, ни овощей! Какие яблони на Марсе, когда мы в Москве этих яблок не видим месяцами! Развитие всех жизненно важных отраслей будет вестись, но не теми темпами.
— Вы извините, в каком классе учитесь? — решил перевести мой спич в шутку будущий покоритель вселенной.
— В 217 кабинете, если вас это интересует, — съязвил я, — вы представьте, — я обратился к однокашникам, — космонавты на ракете покидают верхние слои атмосферы Земли, а там сильнейшее солнечное радиоактивное излучение, не совместимое с жизнью. Это значит впустую потрачено время лучших умов, деньги, средства, человеческие жизни. А результат — пшик. Получится, что гора родит дохлую мышь. И какой может быть космос, если у большинства людей до сих пор деревянные клозеты на улице. Спасибо за внимание, — сказал я и вышел из актового зала под звук гнетущей тишины.
15
Комната, где мы в качестве работников сцены разместились в ДК Строителей, была три на четыре метра. Только-только втиснуться. Зато потолки целых четыре с половиной метра. Я с Вадькой посоветовался, и мы прикинули, как сделать второй этаж, но первый испытательный месяц пока трогать ничего не решились. Всей шестеркой мы репетировали уже второй день на новом месте. Тоня хоть и являлась нашим костюмером, но после выпускных экзаменов часто пропадала на фабрике «Красный текстильщик». Кстати выпускные экзамены мы сдали все успешно, я так вообще на одни пятерки. Вадька и Санька рады были троякам, Толик же с сестрой радовались четверкам. Ирина, которое последнее время казалось жила в каком-то своем мире, закончила восьмой класс на одни пятерки. Вот и сейчас она больше помалкивала, сидя за синтезатором.
— Нам нужны еще медленные песни, — не давал нам почивать на лаврах Маэстро, — как минимум две.
— Я согласна, — поддержала его Наташка, — людям нравится обниматься во время дискотеки, — и она кокетливо посмотрела на меня.
— Да тут пока одну сочинишь, упаришься, — вмешался Санька, который вообще еще ничего не написал, — а вам вынь и положь две штуки. Я можно сказать ночей не сплю, о новых песнях думаю.
— Да ладно, — усмехнулся Вадька, — знаю, о ком ты думаешь.
— Чё? — взъерепенился Зёма.