Туманность Ориона
Шрифт:
Хаким обернулся к Гамаюнову, который равнодушно наблюдал, как первый робот удаляется в сторону шлюза.
— А как с остальным? — повысив голос, чтобы перекрыть грохот работающих механизмов, спросил Аль Максуд.
Андрей Генрихович укоризненно покачал головой.
— У нас есть время, пока роботы перегружают товар, — напомнил он. — Мы давно не общались, думаю, у нас найдется что обсудить, верно?
Хаким бросил взгляд на своих телохранителей.
— Юсуф, проследи за погрузкой. Анвар, ты пойдешь со мной. — Он повернулся к хозяину корабля. — Я не удовлетворен.
Гамаюнов посмотрел на него, потом перевел взгляд на первого робота, который уже возвращался, транспортируя на борт его корабля пачку иссиня-черных, глянцевитых листов металловодородной брони.
— Думаю, что разговор за обедом пойдет нам на пользу, — с внезапной сухостью в голосе заявил он.
— Что это у него в лапах? — осведомился Рорих, постучав ногтем по экрану.
Вадим, который ждал этого мига два долгих, трудных месяца, не отрываясь, смотрел на робота, несущего стопку черных как смоль листов. Прямо в точку… Оружие, собранное с кладбищ космических кораблей, в обмен на листовые заготовки для обшивки…
— Броня, — ответил он, осознав, что Эрни задал вопрос. — Слышал про недавний анонс «Аллорских Космоверфей»?
Рорих кивнул, догадавшись, о чем идет речь.
Его взгляд скользил по контейнерам с оружием, а мысленно Эрни представлял, как фигуры в белоснежных скафандрах ползают в вакууме среди окоченевших, застывших трупов, обирая их…
Эхо войны… Злое, извращенное, неправильное эхо, ибо те, чьи тела плавали в стенах братских могил погибших кораблей, отдали когда-то жизнь ради рождения и жизни сегодняшних поколений…
Теперь, как он понимал, это оружие должно было пойти сюда, на Ганио, чтобы вооружать новые отряды головорезов, разжигать новую войну… но в эти секунды ему страшны и омерзительны были не ганианцы, а те, вторые, которые являлись представителями цивилизованного мира, те, кто с помпой мелькал на экранах сферовизоров, ронял слезу на публичных захоронениях останков, а в душе…
Впрочем, Эрни не знал, есть ли души у такого сорта людей.
Он вздрогнул, когда Вадим, на минуту оторвавшись от экрана, спросил:
— Ты заказал корабль?
— Да. Старт челнока через два часа.
Помещение, куда Гамаюнов привел своего гостя, предварял небольших размеров тамбур, в котором был установлен привинченный к полу стол в окружении нескольких кресел; стены украшали мониторы внутренней системы безопасности.
Телохранители, не дожидаясь особых команд, молча заняли кресла.
— Проходи, Хаким.
Следующее помещение космического корабля носило явный отпечаток той борьбы противоположностей, которую испокон века вели между собой два ставших уже антагонизмами понятия: «комфорт» и «функциональность».
Стол, заранее сервированный на двоих, был также привинчен к полу, его окружало узкое пространство, где вряд ли бы разминулись два человека, стены
Хаким покосился на изображение пустых коридоров корабля, которое транслировалось большинством экранов, и молча сел в кресло.
Андрей Генрихович занял кресло напротив. Налив вино в два высоких бокала, он поднял свой.
— За возобновление нашего партнерства, Хаким.
Ганианец продолжал напряженно молчать. Взяв бокал, он выцедил его содержимое и только тогда, соблюдя свой взгляд на приличия, спросил, глядя на Гамаюнова:
— Меня интересует вторая часть сделки.
Представитель колониальной администрации Аллора, который уже принялся за еду, поднял взгляд от тарелки, заинтересованно взглянув на гостя.
— Пока не получается, — ответил он.
«Какой ты прыткий…» — неприязненно подумал Андрей Генрихович, сохраняя на лице выражение сдержанной заинтересованности.
— Андрэй, ты же знаешь, как это важно, да? — Аль Максуд исподлобья посмотрел на него, словно хотел этим взглядом еще раз подчеркнуть значимость сказанного.
— Понимаю, — согласился Гамаюнов. — Но я и так прыгнул немного выше, чем может позволить себе честный чиновник. Поставки металла на Ганио возобновлены. В следующем месяце ты получишь первую партию.
— Что это будет?
— Два крейсера.
Хаким покачал головой.
— Мало. Медленно…
Гамаюнов помахал вилкой, словно пытался отогнать от себя некий злой дух.
— Я получил лицензию на утилизацию нескольких кладбищ кораблей, — прожевывая, пояснил он. — Но наглеть тоже нужно с умом. Десять лет назад Совет Безопасности уже задал бы себе вопрос: не слишком ли много Ганио потребляет металла? А? И думаю, что парочка крейсеров Конфедерации уже болталась бы на выходе из гипера, у границ территориального пространства твоей планеты, верно?
— Конфедерации нет, — напомнил ему Хаким, без особого удовольствия принимаясь за еду.
Гамаюнов кивнул.
— Конфедерации нет, но эмбарго осталось. Я же не спрашиваю, куда ты деваешь старые крейсера. — Он усмехнулся, недобро посмотрев на Аль Максуда. — Большие такие крейсера, дырявые, но с пушками. Заметь: с исправными пушками, с рабочими движками… — Он откинулся на спинку кресла. — И зачем только ганианцам вдруг понадобилась большая партия устаревших кораблей? А главное, почему они так обнаглели, что начали нарушать условия договора? — внезапно, словно пулю, выпустил он новый вопрос.
Хаким насупился.
— Ты о чем?
— Не понимаешь?
— Нэт!
— Хорошо, тогда я объясню. — Гамаюнов чуть подался вперед, навалившись животом на стол. — Странные вещи начинают твориться на кладбищах старой техники. Мои фирмы покупают лицензии на их утилизацию, я трачу миллионы на то, чтобы легализовать этот бизнес, и что обнаруживают мои рабочие, когда дело доходит до освоения новых участков? Кто-то уже побывал там! — Гамаюнов продолжал в упор смотреть на Аль Максуда. — Мои люди видели странных роботов, которые дистанционно управляются через сеть Интерстар, по «плавающему» каналу ГЧ. Ты ничего не слышал об этом, Хаким?