Туманность Персефоны
Шрифт:
Так или иначе, людям происходящее не нравилось. Не нравилось дышать пылью и дымом, не нравилось, что солнца не видно почти неделю, не нравилось и то, что с ними не могут поговорить по-человечески. Земля и союзные планеты быстро вывезли своих представителей, отправив устные сожаления и письменные слова поддержки. В общем, весело было на чудесной планете Саторнил, и какого лешего там понадобилось Роджеру, Рену было не понятно. А то, что капитан Кэмелус доверит свой любимый корабль балбесу (молодой человек произнёс это слово про себя копируя интонацию своего наставника) в такой напряжённой обстановке, было на грани фантастики. Но что гадать, заключил в
К тому времени когда Рен нашёл девушку, «Туманность Персефоны» уже совершила посадку на космодром Мерцуры. Из динамиков доносился бодрый (но нечёткий) голос человека, раздающего задания, которые ему делать не придётся. Ренетус выглядел не менее бодро, потому что заранее решил игнорировать распределение и отлынуть от работы в пользу прогулки в приятной компании.
Ида стояла у доков выгрузки рядом с небольшим смотровым окном. Одета она была всё в ту же университетскую майку и обтягивающие спортивные штаны. Рена она не замечала, зачарованно разглядывая космодром и членов экипажа, уже успевших покинуть бриг. Когда в следующую секунду девушка заметила в отражении окна Ренетуса, в глазах её появилась осмысленность, лицо приняло дружелюбное выражение. Молодой человек, однако, успел уловить некий налёт безумия, которое читалось во взгляде Исиды.
– Впечатлила посадка? – попытался угадать Рен. – Никогда не наблюдала за ней из грузового отсека?
–Хорошо, что ты пришёл. Я уже думала, мне приснилось твоё приглашение, – бесцветным голосом произнесла Ида. Однако, чтобы её не расстроило, девушка быстро приходила в себя. – Ты опоздал на нашу встречу – обещал зайти до посадки, а посмотри – мусор уже почти разгрузили.
– Во–первых, мусор будут ещё часов 20 выгружать, что и даёт нам время погулять по планете, а во-вторых, я еле тебя нашёл. Все отсеки обошёл. Каморка для барахла в грузовом доке мне пришла на ум в последнюю очередь.
– Какой ты зануда, я уже успела забыть, – резюмировала девушка. – Ты знаешь, я непросто тут оказалась. Ходила, задавалась вопросом, почему это «Персефона» называется бригом, хотя у брига должно быть два отсека. Грузовой, жилой, рабочий, топливный, отсек управления – да я их навскидку только десять насчитала! Что за ерунда?
Рен удивлённо выслушал тираду искреннего негодования.
– Это какой-то МГУшный приём? Сбить с толку, перевести тему, найти случайного виноватого?
– Нет. Чисто женский. Опция с рождения.
– А ты странная, – осторожно произнёс молодой человек, уже опасаясь следующего выпада своей собеседницы.
– Кто бы говорил, – любезно улыбнулась Исида. – Не ты ли вчера извинялся перед гаечным ключом?
Рен мгновенно стал пунцовым. А Ида, продолжая улыбаться, задорно подмигнула парню, и направилась к выходу.
– С другой стороны, за дело же извинялся. Так что, наверное, это за странность не считается… Ты так и будешь стоять? Давай мне мою обещанную прогулку, пока ракета обратно не улетела.
И под бубнения Ренетуса: «Это не ракета» и «Какой же ты нудный» от Исиды эта импозантная парочка, игнорировав свои рабочие обязанности, покинула «Туманность Персефоны». Которая,
***
Великая планета, покорением которой почти 700 лет назад гордилась земная нация, только начинавшая свой путь к колониальному устройству вселенной, теперь представляла собой мрачную и тоскливую картину. Местная, изначально неприветливая природа, была доработана человеком под его извращённый вкус. Неплодородные голые степи изрезали узкие речушки, совершенно лишённые растительности. Тут и там виднелись местные горные хребты – груды мусора, предназначенные частично для сжигания, частично для переработки. Рядом с рукотворными сопками располагались территории заводов, освещённые по периметру искусственным светом, где без устали работала техника, извергая в атмосферу чёрную копоть.
В альпийских лугах – у подножия мусорных куч – располагались рабочие поселения. Когда-то белые однотипные многоэтажки и минимальный набор инфраструктуры. Своей растительности на планете не было, а привезённая не прижилась. Разрасталась на Мерцуре только плесень, и вместо парков, центральных садов и клумб с цветами, повсюду пестрели колонии туземных грибков, с которыми планета пока не научилась бороться.
Мерцура, которая должна была стать примером научного гения учёных земли, и превратиться из недружелюбной необитаемой планеты со скудным ландшафтом в высокотехнологичный образец победы разума над условиями, стала просто огромной помойкой для землян. Планета, покорение которой стало национальным праздником землян, макеты которой с туристическими маршрутами по обширным лесам и курортными зонами до сих пор пылились в земных музеях, люди превратили в место из ночных кошмаров. Ведь девиз любой цивилизации, как и любого живого существа, гласит: «Чем дальше от меня проблема, тем меньше она меня касается».
Монорельсовый поезд, связывающий между собой все мусорные центры, уносил от космодрома Рена и Исиду. В окнах мелькали картинки грязных рек с плавающими отходами, заводы непрерывного цикла, больше походившие на тюрьмы, и безжизненные ландшафты самой планеты. Осталось упомянуть вечные сумерки и навязчивый запах, которые завершали образ планеты, и вот перед вами готовая визитная карточка Мерцуры.
– Интересное место для свидания ты выбрал, – изрекла Ида. – Интернет не передаёт всю глубину здешней атмосферы.
– Странное, да? – язвительно спросил Ренетус Сам то он достаточно бывал на Мерцуре, чтобы привыкнуть и принять её самобытность. – Я знал, что ты оценишь.
В окне поезда девушка разглядывала огни очередного предприятия с мощными клубами дыма из труб.
– Если подумать, здесь куда лучше, чем на земле.
– Я был одни раз на земле. Ничего отвратительного не увидел.
Девушка оторвалась от чарующих видов Мерцуры, и с интересом посмотрела на своего спутника. С интересом на них покосился и усталого вида пассажир.
– Что ты там делал?
– В МГУ поступал.
– И как?
– Не поступил.
– Да неужели? Как интересно-то, – сквозь зубы процедила Ида, внимательно уставившись на своего собеседника. Такого пристального изучающего взгляда Рен не ощущал на себе никогда. Он даже поёжился. Вскоре Исида сменила гнев на милость, и не пояснив, что это на неё нашло, нарушила затянувшееся молчание: – Повезло тебе. Если земля – это натуральное чистилище, то МГУ – это завод по изготовлению чертей.
– Вы с Роджером не родственники, случайно? Он говорит ровно то же самое.