Туманный край
Шрифт:
В открывшемся белеющем просвете возникли длинная полоса желтого свечения. Преследователи шли по его стопам. Невысокие черноволосые солдаты с искажёнными лицами, удерживающие на кожаных ремнях свирепо лающих псов.
«Как его так быстро догнали? Ведь у него было преимущество! И вообще, почему не спускают оставшихся зверей, так яростно рвущихся?»
Он сжал кулаки, намереваясь первому приблизившемуся раздробить череп.
Какое-то мгновение его с враждебностью осматривали, потом стали кричать, размахивая копьями и прыгая, как безумцы.
Киммериец переместился.
«Брошу вызов судьбе. Сначала нападу, потом вырвусь из оцепления.»
Несмотря на возникший воинственный настрой, ему не удалось сделать ни единого шага. Туман охватил варвара. Словно скользкие змеи опутали его торс, руки и ноги. Киммериец не мог пошевелиться, не мог дышать. Попробовал позвать Кьяру, но желеобразная масса забила рот. Всё ещё сохраняя сознание, Конан рухнул наземь. Часть вооруженных людей бросились к нему, окружили и подняли на плечи и потащили вдоль стены до тоннеля, ведущего в просторный двор.
Место окружали с трёх сторон каменные дома, а с четвёртой — возвышался высоченный дворец с чёрными стенами, удлиненными окнами, его крыша скрывалась высоко за туманными облаками. С балкона с полуразрушенными колоннами взирал высокий человек, восседающий на троне из золота и кости. У него было бледное лицо и выпирающие скулы, придающие отдаленное сходство с вороном в обличье человека.
Солдаты ещё удерживали неподвижного Конана наверху, и поэтому он смог разглядеть это всё сам.
Однако сами солдаты опустились вниз на колени, сложили руки и троекратно дотронулись до разбитой мостовой, демонстрируя исходящий из них религиозный экстаз, покорность, боязливость и ужас.
— О, великий и могущественный правитель, славный Фериас, — сказал один воин на языке, напоминающем речи северных народов, (Конану он был понятен), — поскольку печёшься о нашем благополучии и заботишься о нас лучше, чем о собственных детях, мы принесли пленника, чтобы доказать верность и преданность. Врага, проникшего в ваши владения. Доказательство этому то, что он убил одно из твоих домашних животных, которое почувствовало зло, исходящее от него. Он очень опасен.
Высокая фигура Фериаса поднялась, выйдя из окружавшей его тени. От окружающих эхом отразился его гулкий голос.
— Вы правы, источается аура зла. Он умрёт! Завтра утром мы принесём жертву древним богам и наполним пустые животы мясом. Готовьте праздник.
Толпа радостно взревела.
Конан безуспешно пытался вырваться из опутавшего тумана, но его путы не ослабевали. Варвар мысленно сыпал проклятиями.
«Куда он попал? Кругом одни сумасшедшие люди. Где Кьяра? Может ей удалось ранее вырваться, или её тоже захватили местные сумасшедшие? Будь у него свободны руки, переломает их кости».
— Умолкните, чтобы завтра мощнее провозглашать мне славу, — Фериас жестом заставил замолчать орущих и пристально-оценивающе посмотрел на киммерийца.
— Ты
На последнем слове Конан отметил, что может двигать губами и языком, но мускулы по-прежнему остаются скованными.
— Отпусти меня и поговори, как мужчина с мужчиной, — сердито проворчал он. — Дай мне меч и я выпотрошу тебе чрево, выпустив кишки.
— Я не спрашиваю смертных. Ты будешь наказан немедленно, до завтрашней церемонии, получишь для наслаждения от моих друзей сорок болезненных ударов, — загрохотал Фериас в ответ воину, — перенесёшь длительные пытки и долгую порку. Забирайте его в тюрьму. Не хочу его видеть.
В глазах киммерийца засверкали молнии. Опять же, мышцы напряглись. В один миг показалось, что удастся разорвать туманные оковы, но они наоборот, даже усилились, сдавили, ломая ребра. Попытка не удалась и дыхание перехватило. Кроме того, вновь сковало язык и рот.
К варвару подошли двое, укрывающиеся за красными капюшонами на головах, и забросили его на свои плечах. Поволокли к узким дверям, ведущим вниз из дворца.
Палачи спустились вниз по плохо освещаемому полутёмному коридору, минуя лестницу, ведущую в пыточную. От стен к ним тянулись вбитые зазубренные крючья со следами запёкшейся крови, углы затягивала паутина, а потолок затянула зеленоватая плесень. Немного подальше находилась полуразрушившаяся дыба. Вокруг было очень холодно, в кожу словно вонзались морозные иглы.
Палачи остановились у проржавевшей решётки, положив киммерийца на пол. Первый из них достал с пояса связку ключей, подыскивая подходящий. Потом прозвучал щелчок и вход в темницу распахнулся. Тюремщик вернулся, внёс пленника внутрь и крепко связал, надеясь исправить пыточное приспособление, чтобы завтра не сорвать публичные истязания. Вместо ожидаемой рутинной процедуры, киммерийца ожидала неожиданность.
Узник рухнул на пол, куда его швырнули, но встал, раскоряча мощные ноги, с искажённым побагровевшим лицом.
«Безумие. Как же такое возможно? Никто из пленников в камере не очнулся, кругом не было даже шевеления. Что происходит?»
Осознать причины происходящих изменений киммериец не успел. Пленные сразу вдвоём нанесли ему руками тумаки, по силе сопоставимыми с ударами копыт лошади. Нос варвара хрустнул и в глазах потемнело.
«Выстоять. Попробовать подняться на ноги. Опять удары. Боль. Ломают руки и трещит хребет.» — Внутренне стенал Конан из-за охватившей всё тело беспомощности. — «Растерзаю тюремщиков, пусть только приблизятся. Если кого и опасаться, так это здешней магии. Будь он связан так, что не мог шевельнуться — было бы понятно, но для полного обездвиживания, окаменения, явно использовали колдовские средства.»