Туманы Авалона
Шрифт:
– Артур принес клятву обойтись по справедливости с Богами Авалона, прежде чем Вивиана вручила ему меч друидов.
– А Вивиана отдала ему меч? – удивилась Моргауза. – Любопытно, что натолкнуло ее на эту мысль? Но довольно нам рассуждать о богах и королях, Моргейна, что тебя гнетет? – И, не дождавшись ответа, продолжила: – Думаешь, я не в состоянии с первого взгляда распознать женщину непраздную? Игрейна ничего не заметила, но она способна видеть лишь собственное горе.
– Очень может быть, что и так, я участвовала в обрядах Белтайна, – с деланой
Моргауза рассмеялась про себя.
– Если у тебя это в первый раз, так в первый месяц или около того наверняка не скажешь, но удачи тебе. Лучшие годы для деторождения для тебя уже минули; в твоем возрасте я уже троих родила. Игрейне говорить не советую: она ныне слишком христианка, чтобы воспринять ребенка Богини как нечто само собою разумеющееся. Ну, да ладно, надо думать, со временем все женщины старятся. Вот и Вивиана наверняка уже в годах. Я ее не видела с тех пор, как Гавейн родился.
– По мне, она ничуть не изменилась, – заверила Моргейна.
– А на коронацию Артура она все-таки не приехала. Ну что ж, мы и без нее справимся. Но не думаю, что она долго продержится в тени. В один прекрасный день, не сомневаюсь, она сделает все, чтобы котел Богини сменил на нашем алтаре чашу христианской любви наших пиров, и, когда день этот наступит, поверь, рыдать я не стану.
Моргейна похолодела от неясного предчувствия. Перед мысленным взором ее возникла картина: облаченный в рясу священник поднимает чашу Таинств перед алтарем Христа; ясно, точно наяву она видела преклонившего колени Ланселета, и в лице его отражался свет, равного коему она не видела прежде… Моргейна встряхнула головой, отгоняя непрошеное видение.
День коронации Артура выдался ясным и солнечным. Всю ночь со всех концов Британии съезжались гости – полюбоваться на то, как Артур будет коронован здесь, на острове Монахов. Были здесь толпы людей низкорослых и смуглых и люди Племен, в шкурах, в одеждах из клетчатой ткани, украшенные тусклыми самоцветами с Севера, – рыжеволосые, высокие, бородатые; и бессчетные римляне из цивилизованных земель. И еще – статные, светловолосые, широкоплечие англы и саксы союзных родов, обосновавшихся на юге, в Кенте, что приехали возобновить нарушенные клятвы верности. На склонах было не протолкнуться, даже на праздниках Белтайна Моргейне не доводилось видеть столько народу в одном месте и сразу, и девушка почувствовала страх.
Ей самой отвели почетное место рядом с Игрейной, Лотом, Моргаузой и ее сыновьями и семьей Эктория. Король Лот Оркнейский, стройный, темноволосый, обаятельный, склонился к ее руке, обнял ее, с показным радушием величая «родственницей» и «племянницей», однако Моргейна различала за притворной улыбкой угрюмую горечь во взгляде. Сколько он интриговал и злоумышлял, чтобы предотвратить этот день! А теперь его сына Гавейна объявят наследником Артура, утолит ли это честолюбие Лота, или он продолжит строить козни, подрывая власть короля? Моргейна, сощурившись, пригляделась к Лоту и поняла, что он ей не по душе.
Но тут зазвонили церковные колокола,
Артур поднял меч и проговорил что-то, что она опять-таки не услышала. Однако слова его передавались из уст в уста, и, когда наконец достигли слуха Моргейны, девушка ощутила тот же волнующий трепет, что испытала при виде того, как он, победоносный и торжествующий, вышел из поединка с Королем-Оленем.
«Все народы Британии, – возгласил некогда он, – мой меч – ваша защита, и рука моя – залог справедливости».
В белых парадных одеяниях вперед выступил Мерлин рядом с почтенным епископом Гластонберийским, он казался мягким и кротким. Артур коротко поклонился им обоим и обоих взял за руку. «Сама Богиня подсказала ему этот жест», – подумала про себя Моргейна, а в следующее мгновение Лот облек ее мысли в слова:
– Чертовски умно с его стороны – поставить рядом Мерлина и епископа в знак того, что оба станут ему советниками!
– Уж не знаю, кто его учил, но, поверьте мне, сын Утера отнюдь не глуп! – отметила Моргауза.
– Наша очередь, – объявил Лот, поднимаясь на ноги и протягивая руку Моргаузе. – Пойдем, леди, и не бери ты в голову, что подумает эта шайка седобородых старцев и церковных святош. Я-то не стыжусь признать, что во всем признаю тебя равной. И стыд и позор Утеру, что не поступал он так же с твоей сестрой.
Губы Моргаузы изогнулись в улыбке.
– Возможно, нам очень повезло, что у Игрейны недостало силы воли настоять на своем.
Под влиянием внезапного порыва Моргейна поднялась на ноги и вышла вместе с ними. Лот и Моргауза учтивым жестом пропустили ее вперед. На колени она не встала, лишь чуть наклонила голову.
– Я приветствую тебя от Авалона, лорд мой Артур, и от имени тех, кто служит Богине. – Позади нее недовольно зашептались священники, там, среди облаченных в черное сестер-монахинь, стояла и Игрейна. Девушка отлично слышала мать: так, как если бы та высказалась вслух: «Дерзкая гордячка, всегда была упрямицей, с самого детства!» Усилием воли Моргейна приказала себе не слушать. Она – жрица Авалона, она – не из этих домашних Господних куриц!
– Приветствую тебя ради тебя самой и в твоем лице – Авалон, Моргейна. – Артур взял ее за руку и заставил встать рядом с собою. – Принимаю тебя с почетом, коего заслуживает единственное, помимо меня, дитя моей матери и герцогиня Корнуольская в своем праве, дорогая сестра. – Артур выпустил ее руку, девушка потупилась, молясь о том, чтобы не потерять сознания: мысли ее мешались, перед глазами все плыло. «Ну, почему на меня накатило именно сейчас? Артур во всем виноват. Нет, не он, это рука Богини. Это ее воля, не наша».