Тунеядцы Нового Моста
Шрифт:
— Действительно, капитан; предполагают, что тут замешана политика.
— Судя по словам господина Дефонкти, так же думают и в Париже. Но, честное слово, так как мы встретились и вы тоже осмотрели дорогу по всем направлениям, я уже не пущусь дальше и возвращаюсь в Париж.
— И я вернусь в Сен-Жермен; со мной купец, который был личным свидетелем похищения и первый поднял тревогу. Бедняга так напуган, что до сих пор не опомнится; вы бы должны, капитан, оказать снисхождение и проводить его до Парижа.
— Охотно, сержант.
— Эй! — закричал шевалье де Летерель. — Господин Барбошон, пожалуйте сюда!
Купец подъехал на своем муле, полумертвый от страха.
— Ну, — сказал сержант, — успокойтесь, почтенный господин Барбошон! Вот этот офицер соглашается проводить вас до вашего дома.
— Господин офицер, конечно… совершенно напротив… тем более… моя бедная жена… я честный торговец… — бормотал в смущении купец.
— Не обращайте внимания на его бессмыслицу; он не помнит, что говорит, так напуган. До свидания, капитан, я возвращаюсь в Сен-Жермен.
— Прощайте, сержант, а я еду в Париж. Они расстались.
Отряд коннетабля поехал крупной рысью.
— Свяжите этого негодяя! — приказал Ватан своим людям.
— Меня? Но… господин капитан, умоляю вас, я семейный человек! — с ужасом вскричал несчастный.
— Ладно! Довольно этих гримас, бесчестный мерзавец! Меня не обманете; я знаю, что вы начальник злодеев, которые совершили сегодня гнусное похищение.
— Я! — воскликнул бедняга с таким комическим изумлением, что оно возбудило бы смех, если б обстоятельства были не так серьезны.
— Да, мы вас узнали; ваше дело в суде, и процесс скоро начнется. Вас непременно повесят. Ну, в дорогу! Ни крика, ни слова, а не то я всажу вам пулю в башку, как собаке, негодный разбойник!
Бедный торговец хотел ответить, но не имел уже силы. Ужас парализовал в нем все человеческие способности, и он обратился в какую-то массу без мысли, без воли.
На часах пробило девять, когда капитан и отряд его въезжали в городские ворота.
Всадники на минуту остановились в жалком трактире, который был им хорошо знаком и где, они знали, им не грозила никакая опасность.
Тут капитан, Клер-де-Люнь и Дубль-Эпе посоветовались между собой, и затем было написано два письма: одно Вата-ном, а другое — его крестником. Эти письма были сейчас же отправлены с двумя посланными. Двое Тунеядцев в то же время, оставив лошадей в конюшне трактира, взяли несчастного Барбошона, спустились с ним к реке, отвязали какую-то лодку, куда посадили купца, спрыгнули сами и уехали.
Бедному торговцу, нескромность которого могла быть опасна, по крайней мере, в течение суток, назначено было оставаться заложником у Тунеядцев Нового моста и недалеко от его собственной лавки, где мадам Барбошон сокрушалась в ожидании мужа.
Другие всадники, составлявшие часть экспедиции, рассыпались в разные стороны. Только трое начальников остались с Дианой де Сент-Ирем.
Во
Войдя в трактир, она села поодаль, скрестила руки, опустила голову и все время не шевельнулась ни разу. Ее можно было принять за спящую, а между тем она больше чем бодрствовала: она выжидала удобного случая, как львица, попавшая в сети. Не зная еще, что ей готовили, она думала уже о мщении.
Условясь относительно своих будущих действий, авантюристы поехали дальше, стараясь, чтоб графиня была постоянно между ними.
Ватан и его спутники предпочли ехать берегом Сены.
Достигнув Гревской площади, они сошли с лошадей, и Дубль-Эпе, взяв их за поводья, удалился в противоположную сторону.
Капитан и Клер-де-Люнь с Дианой продолжали путешествие пешком.
Дойдя до улицы Жоффруа-Лань, они снова остановились.
По приказанию авантюриста графиня дала обвернуть себе плащом голову, после чего Клер-де-Люнь взял ее на руки, и они двинулись дальше.
Переход был значительно трудным, и во время пути Ватан и его товарищ не раз останавливались, вероятно, для отдыха.
Предосторожности так хорошо были приняты, что молодая девушка не умела определить ни протекшего времени, ни места, где находилась.
Наконец после привала, продолжавшегося дольше прежних, голову Дианы освободили, а ее самое поставили на ноги.
Она оглянулась вокруг и, увидав при слабом свете небольшого фонарика, что она в подземелье, не могла удержаться от испуганного движения.
— Успокойтесь, — сказал ей Ватан, — вам не причинят никакого вреда, если вы сами не дадите к этому повода. Мы приехали и через несколько минут будем иметь возможность удостовериться в вашем повиновении.
— Приказывайте, — проговорила она подавленным голосом. — Разве я не в ваших руках?
— Идем! — повелел капитан.
Они пошли по извилинам подземелья.
ГЛАВА XVII. Каким образом Диана де Сент-Ирем исполняет свое обещание
Герцогиня де Роган с самого утра была в гостях у графини Жанны дю Люк.
Время шло быстро для друзей детства в воспоминаниях о прошлом.
Около половины десятого вечера, в ту минуту как герцогиня, приказав готовить карету, собиралась проститься с подругой, мэтр Ресту вошел, извиняясь, и подал своей госпоже небольшую записку, говоря, что в ней есть какое-то экстренное известие.
Жанна взяла письмо, распечатала его и пробежала глазами.
— Прости, дорогая Мари, — извинилась она, вставая, — мне надо отдать дворецкому кое-какие приказания.
— О, не беспокойся, милая Жанна! — удержала ее госпожа де Роган. — Я уезжаю; мне пора домой; отец уже не живет в арсенале, и путь мой не близок.