Тунгусский метеорит
Шрифт:
– Может, попал по глазам? – спросил я.
– Может быть, может быть, – задумчиво ответил Михаил.
– Ладно, бог с ним, с «духом», давайте ложитесь спать, а я покараулю, – сказал Подушкин.
Я лег на лавку, подложив свернутый маскхалат под голову, и сразу же уснул, но, как мне показалось, Подушкин тут же объявил побудку, мол, пора вставать, светает – «время собирать камни». Черт, третью неделю недосыпаю! Ещё одна такая ночь, и дело может кончиться побиением кое-кого собранными камнями. Нет, славу богу, сегодняшняя ночь была последняя, сходим к кратеру, соберём образцы и на вертолёте вернёмся в цивилизацию.
Через четыре часа мы с Михаилом добрались до
– Николай, похоже «старатели» покинули лагерь. Что будем делать? – спросил Михаил.
– Но дизель-генератор ещё вчера работал, а потом его выключили, – возразил я.
– «Старателей» могли спугнуть, и они могли бросить работающий дизель, а потом топливо у него кончилось, вот он и отключился. Людей же ты не видел?! – ответил Михаил.
– Что их могло спугнуть? – спросил я.
– Ну, я почем знаю? Может, наше появление в посёлке, и у них там соглядатай. А может, то, что они откопали! – сказал Михаил.
– Я думаю – надо собрать образцы и уходить отсюда, – сказал я.
– А может, всё же, заглянем в штольню, одним глазком? – спросил Михаил. Он смотрел на меня так просяще, что я не мог ему отказать.
10. Штольня (Маклай)
– Вот, что, Николай. Я предлагаю спуститься с сопки к вывалу и краем леса зайти к стоянке «старателей» с тыла, в районе склада с горючим – там бочки с соляркой, даже если нас засекут, то стрелять не станут, наверное. Я иду впереди, фиксирую всё камерами бластера, ты идешь чуть сзади и сбоку. Если нас заметят, будем отступать в тайгу перебежками, по очереди прикрывая друг друга, – предложил я, достал дополнительные обоймы к «Форт-17» и примотал их изолентой к бластеру.
Николай кивнул в знак согласия и рассовал запасные обоймы к карабину «Сайга» по набедренным карманам камуфляжных штанов.
Через полчаса, никого не потревожив, мы спустились с сопки к подножию вывала породы и двинулись в сторону лагеря. Двигались медленно, прикрываясь подлеском и кустарником. Николай щелчком рации привлёк моё внимание. Я замер, осматривая окрестности. Ничего подозрительного не заметив, я оглянулся на Николая. Он сидел на корточках возле самого вывала и вертел в руках, разглядывая, какие-то камни. Я подошел к нему.
Николай поднялся и молча протянул камни мне. Я глянул на камни, и сердце у меня защемило. Поистине, пессимисты – это люди, которые огорчаются, когда их худшие прогнозы не сбываются! Камни песчаника были с темно-лиловым налетом, я даже бы сказал фиолетовым. Я потер камень большим пальцем – налет стал сползать.
– Что ж, может быть, это и к лучшему. Похоже, Элеонора с Подушкиным правы: этот налет – синяя глина, а кратер – нарождающаяся кимберлитовая трубка, – сказал я, не сумев скрыть нотки горечи и разочарования в голосе, – Есть такая теория «Гигантских молний». Согласно этой теории падающие болиды, летящие на космических скоростях, создают огромную разность потенциалов между болидом и землёй, рождают гигантские молнии, да такие, что те прошивают насквозь мантию земли, в результате чего и образуются кимберлитовые трубки.
– Так что, «старатели» рыли алмазы? – спросил Николай.
– Не думаю, алмазы добывают карьерными экскаваторами и многотонными «БЕЛАЗами». По-моему, «старатели» производили разведку, нашли синюю глину и покинули стоянку, – ответил я.
– А смысл разведки, в России, вроде как, государственная монополия
– Это пока так, но если олигархи захотят, то купят соответствующее лобби в сенате и проведут какие надо законы, – ответил я.
– А причем тут японцы, если в деле замешаны отечественные олигархи? – спросил Николай.
– Олигархи еще более «интернационалисты», чем пролетарии – им плевать на расы и религии, лишь бы прибыль сейчас капала, а после них – хоть потоп, – ответил я.
– Михаил, я не хотел спрашивать при Подушкине, но не мог бы ты ответить на вопрос, что ты ожидал, нет, не так, предполагал, что должно было быть в «саркофаге»? Только не обижайся! – промямлил Николай.
– Какие обиды? Охотно отвечу. У меня было три великолепных гипотезы насчет кратера. Две гипотезы – плохие, а третья – очень плохая! Понимаешь, астрономы, исследуя эрозию почвы Марса, установили, что полтора миллиона лет тому назад на поверхности Марса была вода, а спустя триста тысяч лет её не стало. И ещё, микробиологи, исследуя геном человека, пришли к выводу, что популяция «человеков» миллион двести тысяч лет тому назад находилась за гранью вымирания, но каким-то чудом выжила. Вот, согласно первой моей гипотезе, в «саркофаге» могли находиться сами «марсиане». А по второй – «Homo erectus – Человек прямоходящий», сохраненные и возрожденные после кризиса «марсианами», – ответил я.
– А почему гипотезы «плохие»? – спросил Николай.
– Вирусы и бактерии! Представь, разморозят вот такого доисторического «эректуса», а он, не дай бог, простужен, возьми да и чихни. Для него это всего навсего – лёгкое ОРЗ, а для нас, «сапиенсов», его вирус гриппа – похлеще «испанки» или «птичьего» гриппа! У нас уже нет иммунитета к тем штаммам гриппа, которые были миллион лет тому назад. Тоже и с марсианами, если не хуже.
– А третья гипотеза? – спросил Николай.
– Потом как-нибудь, сейчас не до гипотез – время поджимает. Нам надо осмотреть штольню и до темноты вернуться к Подушкину, – отозвался я.
– Надо собрать образцы для Подушкина, – сказал Николай.
– Валяй, – вяло согласился я. Николай достал сумку и начал выбирать образцы. Сам же я остался безучастным – не каждый день рушатся собственные «гениальные» прозрения и гипотезы.
– Надо сообщить Подушкину, порадовать, – сказал Николай, закончив собирать образцы.
– Успеется ещё, не будем торописьками, – отмахнулся я.
– Михаил, ты хотел сказать – «торопыжками»? – уточнил Николай.
Я непроизвольно хрюкнул, развеселившись. Этот «немец», этот английский джентльмен, проживающий большей частью в Москве, давно уже обрусел, говорит без малейшего акцента и, я уверен, думает и то на русском языке, но иногда спросит такое, то хоть плачь, хоть падай, например: «Слова „фигня“ и „херня“ – синонимы, или есть нюансы?». Конечно, есть, всё зависит от обстоятельств, места, времени и даже душевного равновесия, так сразу и не объяснишь – это ж не просто слова, а ощущения состояния русской души на данный конкретный момент!
– Разумеется. Однако солнце уже в зените, нам надо двигать дальше. Я уверен, лагерь «старателей» пуст, но расслабляться не будем – порядок движения прежний.
– А чего таиться и медлить, чего терять время? – спросил Николай. Понятное дело, Николай понимает – если рванет вскрытый «криовулкан» грязной водяной жижей или синей глиной – для нас никакой разницы не будет.
– А дух убитого медведя? Пророчество Василия пока никто не отменял! – сказал я с совершенно серьезным лицом – «переспрос» Николая меня развеселил и привел в нормальное шутливое расположение духа.