Тунгусский Робинзон
Шрифт:
В этот момент Росомаха, взглянув в иллюминатор, увидел в пятистах метрах черную фигуру, стоящую внизу горы под елью. Там Сергей еще до начала операции оставил комбинезон, набитый ватой из матраца, для того, чтобы отвлечь внимание.
Сергей в этот миг увидел, как к бандиту, ковыряющемуся в мешках с золотом, подошли еще четверо вооруженных автоматами людей. Он понял, что в вертушке остался один Росомаха. Взяв по мешку на двоих, они стали переносить золото в борт. Сергей сквозь бронированное днище вертушки почувствовал, как Росомаха, увидев самородки, потерял бдительность. От жадности его руки затряслись.
Вернувшись
— Босс, тут мешок порвался, — сказал Копченый, — давай сюда всех мужиков, собирать будем.
Сергей торжествовал победу. Он предчувствовал, что ситуация пойдет по его плану, а не по плану Росомахи. Сдвинув в сторону «лжебулыжник», Сергей вылез на улицу и, привязав веревку за стойку шасси, обвязался сам. Пока бандиты ковырялись с золотом, складывая его в мешок, Лютый прицелился из автомата и как на войсковом стрельбище нажал на спуск. Тела бандитов, разорванные пулями «калаша-7,62» осунулись и замерли, не подавая признаков жизни. Сергей стрелял по ним и стрелял, пока не убедился, что они все мертвы.
Росомаха из-за шума турбины выстрелов не слышал, но видел в открытые двери, что остался один. Его реакция была незамедлительна, и Лютый по рации услышал агонию бандита.
— Гони, сука, он их всех убил.
Борт стал набирать обороты и медленно подниматься. Сергею было достаточно времени, чтобы разместиться на стойке шасси, зафиксировав себя капроновым шнуром.
Росохину никак не верилось, что из всей его банды он остался один. В его голове никак не могло уложиться то, что какой-то дикий таежный человек по кличке Тарзан смог так перехитрить его и расправиться с его торпедами. Ему хотелось застрелить пилота, но он понимал, что только с его помощью он сможет выбраться из этой таежной глухомани.
Жажда наживы горела в его душе больше, чем жажда жизни. Даже в этих условиях не хотелось упускать свою добычу. Он словно щука вцепился в это золото, как в блесну и даже страх попасть на сковородку не мог его остановить. Где-то в сердце еще тлела надежда, что с помощью летчика он сможет погрузить остатки золота, которые были так от него близко. Только этот майор под прицелом вполне мог сделать то, что он надумал.
Росомаха понял, что перед ним не просто дикий таежный человек. Перед ним настоящий профессионал, который так умело расправился со всей его бригадой.
Борт сел возле сгоревшего МИ-2. Виктор по требованию Ивана заглушил мотор. Росохин понимал, что компаньон пилота остался далеко возле гряды. Бегать по тайге со скоростью летящей «вертушки» он вряд ли бы смог.
Первым из машины показался майор. Он нехотя спустился на землю, заложив руки за голову. Следом вышел Иван Росомаха, держа летчика на прицеле своего автомата. Ему необходимо было что-то придумать, чтобы забрать остатки золота. Росомаха не видел, что на стойке шасси, словно филин на ветке уже сидит Лютый. Он смотрел на него, улыбаясь через прицел пистолета.
Сергей слегка присвистнул и Иван Россохин обернулся с глазами полными ужаса. Он не мог поверить, что какой-то доходяга, какой-то дикий таежный Тарзан переиграл его, как самого последнего бомжа. Иван повернул в его сторону автомат, уже хотел было выстрелить, но Сергей сделал это быстрее.
Пуля,
— Ну что, козел, поговорим по-мужски? Или ты привык убивать людей только из автомата? Слабо на кулаках разрешить наш мужской спор? — спросил Росомаха, махая ножом.
Сергей, улыбаясь, бросил пистолет на землю. В его душе горело нестерпимое желание своими руками удавить эту гниду, на руках которой было столько людской крови.
Росомаха стал отходить назад, выманивая Лютого на оперативный простор.
— Слушай ты, гоблин, я бы пристрелил тебя, как последнюю тварь, но мне хочется тебе так уделать, чтобы тебе весь свой пожизненный срок вспоминать этот неудачный для тебя день. Я не буду тебя убивать, я хочу одного, чтобы ты, сука, сидел на зоне и жрал всю жизнь перловую кашу, как ел ее я восемь лет.
Сергей чувствовал, что в одно мгновение уложит этого таежного царька. Его не мог спасти даже нож, потому что Лютый дрался не за себя, а за тех ребят, которых расстрелял Ваня Росомаха.
Рассвирепевший Иван Росохин хотел было уже броситься на Сергея, как вдруг какая-то странная серая тень в сотую долю секунды сбила его с ног. Сергей опешил и даже отступил на несколько шагов назад. Словно в замедленном фильме Лютый увидел, как дикий зверь одним прыжком уложил Ивана на землю. Волк, не обращая внимания на Лютого и летчика, вцепился в горло Ивана Росохина, разрывая зубами артерии, связки и трахею. Росомаха старался отбиться, махая ножом, но волк грыз ему горло, глубже и глубже вгрызаясь в его плоть. Жизненные силы покинули тело князя тайги и он, захрипев, умер, несколько раз дернувшись в агонии. Кровь из рваных артерий пульсирующими фонтанчиками хлестала в разные стороны, пока ее сила не иссякла.
Зверь, чувствуя, что исход поединка предрешен, отпрянул от своей жертвы, вывернув наружу трахею. Волк, сделав свое дело, посмотрел на Сергея умными глазами и, встав лапами на убитую жертву, зарычал, торжествуя победу.
По спине Лютого и летчика пробежал холодок. Сергей впервые в жизни видел такое. В его голове не укладывалась мысль, что сердце хищника помнит то добро, которое всего пару месяцев назад сделал Сергей волкам. Он тогда ведь не просто спас жизнь волчице, он спас жизнь их волчатам. Словно в сказке волк пришел на помощь человеку, увидев в этом свое предназначение. Зарычав, волк не спеша направился в лес, оставляя в полном недоумении двух людей наделенных природой разумом.
Виктор несколько минут стоял в остолбенении, ничего не понимая. Он словно пораженный и даже контуженый случившимся, заикаясь, проговорил:
— Что это такое было!?
Лютый улыбнулся и сквозь выступившие на глазах слезы, сказал:
— Это Витек, мой давний друг. А это наша общая победа. Наверное, на сегодня все испытания закончились? Мы, Витя, их сделали, как щенка собак, как говорил мой пулеметчик. Вот так вот! И волки, браток, сыты и золотишко цело, — сказал Сергей, а в его памяти застыл образ волка с окровавленной пастью.