Туннель во времени
Шрифт:
Тяжелый и теплый дождь обрушился ему на плечи, и что-то твердое ударило снизу по ногам — твердый, скользкий камень. Он попытался сохранить равновесие, не смог и соскользнул по скале в дождливую тьму, ткнувшись лицом в размокшую землю. От удара перехватило дыхание. В панике Трой протянул руку, нащупывая сумки. Сумки были на месте.
Черноту прорезала молния настолько близкая, что гром рванул еще при ее свете. Сквозь густой ливень мелькнул силуэт скалы на фоне неба. Но лаборатории не было, будто и не бывало никогда. Все верно, ее еще только построят в отдаленном будущем.
Он на месте. Графство Фэрфакс,
Лето года от Рождества Христова тысяча восемьсот пятьдесят девятого.
Подхватив сумки, он прислонился спиной к скале и протер глаза, которые заливал дождь.
Он это сделал! Тысяча восемьсот пятьдесят девятый. Но осознание ситуации пока не приходило. Реален был только дождь.
Что дальше? Прежде всего определиться на местности. Днем надо будет нанести на карту этот каменный выступ, чтобы в любой момент найти его. В свое время здесь будет закопано сообщение. Это важно не только для тех, кто еще не рожден и кто когда-то будет его откапывать, но и для самого Троя. Какая ни тонкая, а это все же связь с миром, который он покинул навсегда.
Трой пристроился под скалой и стал ждать.
Дождь слабел, и Трой с удивлением заметил, что на востоке горизонт светлеет. Надо будет об этом упомянуть. Калибровка — дело важное, как говорил Клейман. Однако погрешность в несколько часов на сотню лет — не так уж плохо. Правда, надо будет проверить и дату — на всякий случай.
Дождь перешел в мелкую морось и перестал. Воздух был тяжел и душен, день обещал быть жарким. Небо светлело, туман поднимался, травянистый луг постепенно выступал из темноты, сбегая от гранитной гряды вниз к лесам. Вблизи проходила дорога — не дорога, скорее коровья тропа. Откуда-то слышалось мычание и звон колокольчиков — поблизости была ферма. Это место найти будет нетрудно. Скальная гряда, напоминающая корабль, на вершине невысокого холма, и других скал поблизости не видно. Колокольчики слышались ближе, и к ним добавился глухой звук тяжелых медленных копыт.
Они выходили из лесу одна за другой. Стадо мелких буренок прошло мимо него цепочкой, передняя корова взглянула на него и обошла вокруг. Трой проводил ее взглядом и обернулся.
На опушке леса стоял мальчик и смотрел на Троя. Трой не двинулся с места, когда мальчик направился к нему. Парнишка лет двенадцати с заплатами на рубашке и на штанах, с длинным зеленым прутом в руках. Густые светлые волосы нависали над веснушчатым лицом, а босые ноги месили грязь. Возле Троя он молча остановился.
— Дождь перестал, — сказал Трой.
— Ты не так говоришь, как все ниггеры, — сказал мальчик. Сам он говорил с акцентом жителя деревень Вирджинии.
— Я из Нью-Йорка.
— Впервые вижу ниггера-янки. Ты потерялся?
— Нет, просто иду на Юг. Попал под дождь и потерял дорогу. Шел в Вашингтон. Не знаешь, где туда дорога?
— Знаю, конечно. Вон до тележной колеи, а там налево до Тайсонс Корнере, а там дойдешь до бугра. Дурной ты какой-то, даже этого не знаешь.
— Я же тебе сказал, что я не отсюда.
— Пеструха, душа из тебя вон, пошла оттуда! — Пастушонок резко повернулся и побежал за коровами.
Трой смотрел ему вслед, чувствуя, как его отпускает напряжение. Первая встреча прошла нормально. Правда, всего лишь с мальчишкой. А как будет с
Мальчик и стадо скрылись за поворотом. Трой повернулся к ним спиной, забросил сумки за плечо и пошел в другую сторону. По дороге ощупал карманы: все было на месте.
Впереди лежал Вашингтон, округ Колумбия — столица.
И где-то там был полковник Мак-Каллох. Им предстояла встреча, о которой полковник пока еще не знал.
Глава 22
Когда Трой дошел до размокшей колеи, солнце уже прилично припекало ему спину. Было еще раннее утро, а он уже вспотел, как лошадь. Днем вообще будет духовка. Ему пришлось снять куртку, от которой уже шел пар. Дорога представляла собой две колеи, наполненные грязью и прерываемые ухабами. Трой пошел по травянистой обочине. После очередного подъема ему открылся вид на тесовые крыши среди деревьев. Тайсонс-Корнерс. Деревню окружали поля окрестных ферм, а прямо впереди рядом с дорогой стояло ветхое строение.
Даже и не строение — это слишком громкое слово.
Скорее, хижина. Такие жалкие жилища он раньше видел во время каникул только глубоко в лесных дебрях вокруг Миссисипи. Грубые сооружения из некрашеного леса, покоробленного дождями и солнцем. Точь-в-точь такая. В щель между досками можно было руку просунуть. Дверь открывалась прямо в слежавшуюся дворовую грязь. Половину хижины затенял старый дуб, а под дубом сидел старик, молча наблюдая за Троем. Черная кожа изрезана морщинами, а на голове оставалась пара пучков седых волос. Старик был одет в какие-то древние заплаты. Трой кивнул ему, подошел, но старик не шевельнулся.
— Привет, — сказал Трой.
Старик покачал головой:
— Пока, а не привет. Ты еще до заката помрешь.
Трой улыбнулся, пытаясь обратить слова в шутку:
— Ладно тебе, старик, еще накликаешь.
— Чего там кликать. Ты где сумки спер?
— Они мои.
— Плохо врешь, даже я не поверю. Такие сумки бывают у белых, а у ниггеров не бывают. Первый встречный белый сперва тебя пристрелит, а потом только спросит, где спер. Ты с Севера или как?
— С Севера.
— По говору вроде так. Так вот, парень, у нас тут Юг.
— В дом не позовешь? Похоже, мне тут надо кое-чему обучиться.
— Это уж точно! — старик рассмеялся кудахчущим смехом. — Я глазам своим не поверил, когда ты вот так чапал по дороге. Мистур Янки, тебе много чего надо понять. Ты не на Севере, и здесь ты всего лишь раб.
Эта спокойная констатация факта резанула Троя сильнее, чем угроза или оскорбление. Как-то вдруг остро пришло осознание, что негры сейчас в рабстве и что рабство узаконено. Этот вот всю свою жизнь провел в рабстве. Стала ясна одна простая вещь: либо Трой научится вести себя так, как этот старик, либо может считать себя мертвым.