Туннель во времени
Шрифт:
Бетти громко фыркнула и вылетела из комнаты, но в дверях, в которых боком стояла актриса, ей пришлось сбавить скорость. Правду говорили, что у Слайти самый большой бюст в Голливуде...
— Слайти... — произнес Барни, и голос его сел. Конечно, из-за того, что было выкурено слишком много сигарет.
— Барни, дорогой, — произнесла актриса, пока гидравлические поршни ее округлых ног медленно и плавно несли ее через комнату, — я не видела тебя целую вечность.
Опершись на край письменного стола, Слайти наклонилась вперед.
— Слайти... — сказал Барни, мгновенно вскакивая на ноги. — Я хотел поговорить с тобой о роли в картине, которую мы будем делать, но ты видишь, я сейчас занят...
Нечаянно он взял ее руку, которая тут же запульсировала в его пальцах, как огромное, горячее, бьющееся сердце, и актриса наклонилась еще ниже. Барни отдернул руку.
— Если ты подождешь несколько минут, я займусь тобой, как только освобожусь.
— Тогда я сяду вот здесь около стенки, — раздался низкий голос, — и не буду никому мешать.
— Вы меня звали? — спросил Даллас Леви, с порога обращаясь к Барни и в то же время пожирая глазами актрису.
Гормоны вступили в контакт с гормонами, и Слайти глубоко вздохнула. Даллас удовлетворенно улыбнулся.
— Да, — сказал Барни, извлекая контракт из-под горы бумаг на столе. — Отнеси вот это Лину и передай ему, чтобы его друг подписал. У тебя еще какие-то неприятности?
— После того как мы обнаружили, что ему нравится пережаренный бифштекс и пиво, никаких. Всякий раз, когда он начинает волноваться, мы суем ему в пасть еще один бифштекс и кварту пива, и он сразу успокаивается. Пока что выведено в расход восемь бифштексов и восемь кварт пива.
— Давай, пусть подпишет, — сказал Барни, и его взгляд случайно упал на Слайти, которая опустилась в кресло и скрестила обтянутые шелком ноги. На ее подвязках были маленькие розовые бантики...
— Ну, что ты скажешь, Чарли? — спросил Барни, бессильно опускаясь в свое вращающееся кресло и делая поворот на сто восемьдесят градусов. — Уже есть идеи?
Чарли Чанг поднял двумя руками толстую книгу и показал Барни.
— Пока я на тринадцатой странице первого тома, и осталось еще порядочно.
— Это всего лишь иллюстративный материал, — сказал Барни. — Я думаю, мы сможем набросать план в общих чертах сейчас, а детали ты вставишь позже. Л. М. предложил сделать сагу, и, мне кажется, это отличная мысль. Действие начнется на Оркнейских островах примерно в тысячном году, когда происходит масса событий. Там у тебя будут норвежские поселенцы, и грабители-викинги, и атмосфера, накаленная до предела. Может быть, стоит начать с рейда викингов — корабль с головой дракона медленно скользит по черной воде, представляешь?
— Вроде как в вестерне, когда бандиты, готовясь к ограблению банка, молча въезжают в спящий город?
— Примерно так. Дальше:
— Что-то вроде покорения Запада?
— Точно. Затем путешествие, шторм, кораблекрушение, высадка на берег, первое поселение, битва с индейцами. И думай пошире, потому что у нас будет много массовых сцен. Финал на высокой ноте — в свете заходящего солнца.
Чарли Чанг, слушая Барни, торопливо делал заметки на титульном листе книги и кивал головой в знак согласия.
— Еще один вопрос, — сказал он, выставив вперед книгу. — Некоторые имена в хронике — один смех. Вот послушай только. Здесь есть Эйольф Вонючий. И дальше Пиг Полярный Медведь, Рагнар Волосатые Штаны и уйма таких же. Конечно, можно их вставить для смеха...
— Это серьезный фильм, Чарли, самый серьезный из всех, какие тебе приходилось снимать.
— Конечно, Барни, ты босс. Это просто предложение. Будет любовная линия?
— Да, и начни ее пораньше — ты знаешь, как это делается.
— Эта роль для меня, Барни, милый, — раздался шепот у него над ухом, и теплые руки обвили шею продюсера.
— Не позволяй ему улестить себя, Слайти, — раздался приглушенный голос. — Барни Хендриксон мой друг, мой очень старый друг, но он бизнесмен до мозга костей, хитрый и проницательный, и, что бы ты ему ни обещала — хотя мне и не хочется этого говорить, — я должен буду внимательно изучить все контракты перед тем, как ты их подпишешь.
— Айвэн, — прохрипел Барни, пытаясь вырваться из душистого осьминожьего плена, — будь добр, оттащи свою клиентуру в сторону на несколько минут, и потом я займусь вами. Не знаю, сумеем ли мы договориться, но тогда мы, по крайней мере, сможем говорить.
Айвэн Гриссини, по виду классический мошенник — горбатый нос, черные волосы и мягкий, покрытый перхотью костюм, — и был мошенником, притом потрясающим. Он чуял запах долларов за десять миль против ветра во время грозы с градом и всегда носил с собой шестнадцать авторучек, которые он неизменно наполнял каждое утро перед тем, как отправиться к себе в контору.
— Посиди рядом со мной, беби, — сказал он, направляя Слайти в угол привычным отработанным движением. Поскольку Слайти не была набита «зелененькими», Гриссини оставался невосприимчив к ее чарам. — Барни Хендриксон всегда делает то, что обещал, и даже еще больше.
Телефон зазвенел в ту самую минуту, когда в дверях появился Йенс Лин, размахивая контрактом.
— Оттар не может это подписать, — сказал он. — Ведь контракт на английском языке.
— Так переведите ему, вы же технический советник. Одну минуту, — проговорил Барни в трубку.