Тупик во все стороны
Шрифт:
Гринвей слегка опустил голову и заложил руки за спину.
Он думал и взвешивал.
Блейк быстро добавил гирьку на другую чашу весов:
— Чилвер очень переживал, что может не получить камня. Камень найден, но переживания для него — большая обида.
Пауза длилась очень недолго.
— Чтоб вы провалились, агент.
— Нет, мистер Гринвей.
Тот внимательно посмотрел в глаза Блейку.
— «Выход из положения». Но это сказали вы, а не лейтенант.
Макс некультурно заложил руки за голову, вытянулся и зевнул…
— Считайте, я тоже это сказал.
Гринвей снова что-то прикинул и взглянул издали на лейтенанта.
— С помощью Чилвера вы чего-то добьетесь, но все равно будет много мороки, лейтенант.
Макс подумал и, не глядя в ту сторону, покивал головой.
И по следующему вопросу Блейк понял, что они выиграли:
— Вам что, очень нужен этот Сан-Диего?
Для виду, ответ лейтенанта прозвучал не прямо сразу:
— Э… пожалуй, не очень.
Первым из остальных присутствующих отреагировал гибкий французский ум — Ширак громко и горько вздохнул:
— Невероятные вспышки злобы. А вам, сэр, от мадам доставалось больше всего. — Он еще раз горько вздохнул. — Этак каждый может сорваться.
— Иногда я думала, — сразу поддержала Хьют, — что она просто сумасшедшая. Керэлл, ты что молчишь?
Та сначала посмотрела на Макса.
— Если я скажу на суде, что у самой пару раз чесались руки, это не наказуемо, лейтенант?
— Не наказуемо.
Ширак тоже обратил взгляд на него:
— Как ловко мадам приклеила камень к верхней панели сейфа, как ловко.
— Да, господа! — прозвучал голос Гринвея. — Я виноват! — он бодрой рукой взял коньячный графинчик. — В том, что у меня не стальные нервы. И когда в очередной раз уязвили мое достоинство, а проклятый сейф
— Лео, ты жертва аффекта! — Хьют воззрилась на Макса. — Что вы такой кислый, лейтенант?
— Да нет, я рад, что к человеку пришло осознание.
Гринвей выпил и не стал закусывать конфетой.
— Тогда окажите дополнительную любезность.
— Какую?
— Я поеду на своем автомобили впереди вас и сделаю заявление дежурному полицейского управления.
— Только поторопитесь, мы здесь уже засиделись.
Вечером Макс заявился, чтобы как-то отметить.
Однако еще в прихожей, снимая куртку, тяжело вздохнул, а в комнату вошел без выражения на лице.
— Ты что загрустил?
— Прикинул, патрон, парню дадут лет восемь.
— Что-нибудь так.
— А через пять лет выпустят за хорошее поведение.
— Скорее всего.
— И похоже, кузины отдадут ему его долю наследства.
— Хм… да, похоже. Девицы выглядят по-своему честными.
— Вот и выходит, что за год тюрьмы он получит миллион с лишком.
— А я думал, ты загрустил оттого, что придется книжку читать. Там, на столе, бумажка с названием.
В глазах Макса вдруг вспыхнул озорной блеск.
— Патрон, давайте на спор, что я угадаю.
— Опять на ресторан?
— Ага!
— Ну, давай.
Тот радостно хмыкнул.
— Я ведь хорошенько тогда запомнил: роман русского писателя «Преступление и наказание»!
Блейк удрученно развел руками:
— Ну, как с тобой спорить.
— То-то! — Макс схватил листок бумаги и радостно потряс им в воздухе. Потом взглянул: — Чего это? «Как быстро приготовить вкусную и здоровую пищу».
Он застыл с листком в поднятой руке.
– Пора и мне начать ходить к тебе в гости, Макс.