Тупик
Шрифт:
Пули исследовали, легко определили, что стреляли из американского крупнокалиберного револьвера военного образца. Удалось даже установить, что оружие было из той партии, которая год назад таинственно исчезла как раз с соседней американской военной базы.
Это, кстати, тоже была любопытная история.
Как-то из ворот базы выехали два огромных крытых брезентом грузовика с оружием. Их пункт назначения был строго засекречен. Этот пункт — другая военная база — стал известен лишь после того, как оттуда позвонили и поинтересовались, когда же привезут груз.
Началась паника. Заработали телефоны. «Джипы»
Оказалось, что охрана, четверо мотоциклистов, довела грузовики до заранее указанной заправочной станции, расположенной у государственной автострады приблизительно на середине пути, и, не дожидаясь сменщиков — мотоциклистов, которые должны были прибыть с базы назначения, — повернула обратно. Сменщики приехали минут через пятнадцать и узнали, что, заправившись, грузовики поехали дальше, а сопровождали их или нет, никто не заметил. Удивившись такому нарушению правил охраны, а также тому, что грузовики не попались им навстречу, сменщики покатили домой.
Таким образом, стало ясно, что грузовики исчезли за те пятнадцать минут, что отсутствовала охрана. Зато неясным оставалось многое другое: почему вместо обычных солдат на этот раз машины повели гражданские шоферы из местного населения, почему был составлен такой странный график сопровождения, почему мотоциклисты, выехавшие с базы, не дождались сменщиков, почему сменщики, не найдя в условленном месте грузовики, не подняли сразу же тревогу и куда делись грузовики с оружием, а также шоферы?..
Словом, вопросов было много, а ответов на них никто дать не смог.
В итоге человек двадцать, включая начальников баз, получили взыскание, в газетах промелькнули краткие сообщения. На том дело вроде бы и кончилось.
К сожалению, оказалось, что не кончилось.
Месяца через два возле одного из полицейских участков произошел взрыв. Удалось установить, что взорвана мина из партии пропавшего оружия. Потом при аналогичных обстоятельствах обнаружили автомат, потом еще один, теперь вот револьвер…
Короче говоря, похищенное оружие не залеживалось. Оно исправно служило… Кому?
Этот вопрос можно было не задавать, не ясно, что ли?
Несмотря на то что убийство профессора Дрона взяла на себя «Армия справедливости», назвав его «прислужником коммунизма», многие газеты начали кампанию, обвиняя как раз коммунистов и левацкие террористические организации в преступлении и в том, что они сделали это нарочно, чтобы возбудить общественное мнение против «Армии справедливости».
Создалась крайне запутанная ситуация. Правые экстремисты обвинили левацких экстремистов в том, что те приписывают им преступление, которое совершили сами, леваки выступили с теми же обвинениями против правых. После каждого террористического акта в газеты и на радио шли десятки звонков от самых различных, большей частью никому не известных «союзов», «обществ», «армий», «бригад», «движений» и т. д., сообщавших, что именно они совершили данный акт во имя борьбы с «капитализмом», «империализмом», «фашизмом», «коммунизмом», «прогнившим обществом сытых», «обществом потребления», «обществом угнетения»…
А тем временем под пулями террористов гибли политические лидеры всех направлений (но почему-то больше прогрессивные), полицейские, судьи,
Разобраться во всем этом обывателю было нелегко, у всех были разные суждения, мнения, предположения, и как-то незаметно все громче стали раздаваться голоса, что такого, мол, при Гитлере, Муссолини, Франко не было, что вот, мол, турки навели у себя порядок, и если мягкотелое, ни на что не способное правительство не в состоянии справиться с положением, то надо найти кого-нибудь, у кого сильная и твердая рука, например, военного.
Прокатилась волна забастовок. В том числе среди полицейских под лозунгом: «Нам надоело погибать».
Иные полицейские, видя, что тот или иной преступник, арестованный подчас ценой жизни их коллег, очень скоро оказывается на свободе, предложили создать тайную полицейскую организацию, наподобие южноамериканских «эскадронов смерти», которая без всякого суда будет расправляться с преступниками. Действительно, кое-где такие полицейские организации возникли и даже начали делать свое дело. Однако очень быстро объектом их репрессий стали не столько уголовные преступники, сколько прогрессивные политические лидеры. Это вызвало слишком сильное возмущение в стране, и организации прикрыли, наложив на их членов строгие взыскания — до трех суток домашнего ареста!
Что касается студентов, то они активно участвовали во всей этой неразберихе, устраивая демонстрации, митинги, сидячие блокады посольств и консульств, расклеивали плакаты, раздавали листовки. И столько там высказывалось мнений, суждений, предложений, возражений, сколько в университете было студенческих групп, обществ, организаций и союзов, то есть десятки.
В стены консульств и муниципалитета летели «бомбы» — пластиковые мешочки с краской, яйца. Иногда горели перевернутые автомобили, участились схватки с полицией, аресты «вожаков». Адвокатская контора «Франжье и сын» процветала. У Ара и Гудрун прибавилось работы, и это стало их раздражать.
Вот тогда-то и состоялся у Ара надолго запомнившийся ему разговор с Эстебаном.
Как всегда, они встретились в спортзале, хотя в последнее время Ар посещал его все реже и реже — он уже понял, что против пистолета бессильны самые совершенные приемы каратэ.
Моросил мелкий дождь, осенние тучи затянули небо, дул пронизывающий ветер. В этот субботний день было мало прохожих, и те торопились добраться до дома. Да еще одинокие фигуры с собаками на поводке, прогуливавшие своих питомцев.
Было тихо, лишь откуда-то издалека доносились городские шумы, к которым городские жители давно привыкли.
Ар — высокий, широкоплечий, в светлом плаще с поднятым воротником, со сверкавшими дождинками в светлых волосах, и по контрасту с ним невысокий, коренастый, черноволосый и черноглазый Эстебан.
Насколько далеко разбежались дороги этих некогда близких друзей, знали разве что они сами, да и то вряд ли.
Ар внешне был все тот же молодой красивый плейбой, баловень женщин, кумир товарищей. И нужно было очень хорошо его знать, чтобы по углубившимся складкам в уголках рта, лишним морщинам на переносице, по возникавшей порой лихорадочной вспышке в глазах почувствовать в нем горькие внутренние перемены.