Тупиковое звено
Шрифт:
— Сидите спокойно…
— Да, но дети-то не мои! — продолжал возмущаться племянник.
— Все мы жители этой планеты, — философски заметила Даша. — Твои, не твои — какая теперь разница. Раз брак зарегистрирован, — значит, дети твои, точка. Теперь ты Вельбах с наибольшим количеством потомков мужеского пола. Тебе сейчас не об этом надо думать, а о том, как обезопасить себя и этих крошек.
— Крошек-окрошек. — Богдан чем-то захрустел. — Я их тут видел…
— Ну и как?
— Симпатичные… На жену похожи. Такие же курносые.
— Ну вот, видишь. А где их… отец?
Голос племянника
— Оксана уверяет, что это я.
— Как понять «ты»? — Даша не выдержала и фыркнула. — Извини, это я от неожиданности.
— А вот так. Якобы мы раз встретились, и она сразу же забеременела.
— Подожди, подожди. — Взъерошив волосы, Даша попыталась переварить услышанное. — Я что-то не поняла: так дети твои или нет?
Таксист окончательно потерял интерес к дороге. Его мучило любопытство и желание дать совет. И лишь грозный кулак пассажирки удерживал от дальнейших реплик.
Богдан продолжал мямлить:
— Я думаю, что нет, а она говорит, что да. Закрыв глаза, Даша досчитала до трех.
— Хорошо, поставлю вопрос по-другому: вы имели близость за девять месяцев до того, как родились дети?
— Ну… Это как посмотреть…
— Да или нет?
— В принципе да. Но это произошло почти случайно. Оксана пришла в клуб, где я работал на Новый год, мы немного выпили шампанского, начали выяснять, кто прав, кто виноват, а потом все произошло, но очень быстро. Мы сначала целовались, а потом зашли…
Поняв, что еще чуть-чуть и ее посвятят в таинство происхождения жизни на земле, Даша переполошилась:
— Детали можно опустить. Значит, фактом остается то, что Оксана вполне могла забеременеть и от тебя?
— Ну… в принципе могла.
— Вот видишь! — Она еще раз погрозила водителю.
— Что же теперь делать? — без особой надежды спросил Богдан.
Сто раз Даша давала себе обещание, что бросит курить, однако рассказ племянника все же заставил потянуться за сигаретой. Своих у нее не оказалось, но, постучав водителя по плечу и сделав выразительный жест, она получила и сигарету, и зажигалку. Приоткрыв окно, Даша сделала несколько глубоких затяжек. С непривычки начала кружиться голова. Хотя голова, возможно, закружилась от полученной информации.
— Кстати, где ты был все это время? У жены?
— Сначала у нее. Потом в борделе.
— Где?!
— В борделе, — вяло повторил Богдан. — Если точнее, в ночном клубе.
— Господи, что ты там делал? Горе заливал?
— При чем здесь горе? Я работаю там.
— Ты работаешь в борделе?! — изумилась Даша. — Но… кем?
— Во, мужик пошел! — таксист аж прихрюкнул. — Двое детей неизвестно от кого, а сам в борделе.
Даша прикрыла микрофон трубки, боясь, что Богдан услышит.
— Да замолчите вы, наконец! — прошипела она. — За своей женой лучше следите…
— Так у меня ж ее нет.
— Тогда не давайте идиотских советов. Тоже мне… Прости, Богдан, я не расслышала, что ты сказал?
— Я разве не говорил, что танцую?
— Говорил. Но я думала…
— Что я танцую в Большом театре? — Вопрос прозвучал горько и иронично.
— Прости. Честно говоря, у меня голова кругом идет. Послушай, ты сможешь приехать в Москву?
— Пока не знаю.
— Да с детьми-то разобраться не сложно. — Даша не знала, как поделикатнее сообщить о грозящей Богдану и его детям угрозе. — Дело в том, что у тебя есть проблемы и посерьезнее.
— Ты шутишь? Что может быть серьезнее?
— Понимаешь… Тут вот какое дело — Она помолчала. — Возможно, кто-то не хочет, чтобы ты стал наследником. Я говорю — возможно. Поэтому тебе следует быть крайне осторожным. Ты в некотором роде кандидат в покойники номер один.
Титаевский не произнес ни звука. В отличие от таксиста. Тот обернулся и сдавленным шепотом просипел:
— Иди ты! А кто его хочет замочить?
Даша указала пальцем на лобовое стекло:
— Товарищ водитель, да следите же вы наконец за дорогой! Нас чуть не переехали. Это я не тебе. Кстати, ты рассказал жене о наследстве?
— Рассказал.
— А она?
— Сказала, что любила меня всю жизнь и начала требовать, чтобы мы немедленно вылетали в Париж.
— А ты?
— Я за этим и звоню. Надо же визу делать.
И тут Даша почувствовала какое-то нехорошее беспокойство. Словно в глубине души она ожидала, что Богдан, так же, как и она, начнет отмахиваться от странного наследства. Однако тот повел себя так, будто ожидал его всю жизнь.
— Хорошо. Я сегодня же свяжусь с бабушкой. — Она опять помолчала. — Ты пока решай проблемы с женой и детьми, а я займусь всем остальным. Идет?
— О'кей.
— И вот еще что, Богдан, постарайся все-таки восстановить документы твоих родителей. Подлинники сгорели, но ведь можно попытаться получить их копии.
— Ты мне не веришь? — Голос Титаевского дрогнул. — Думаешь, я это все придумал?
— Богдан, я тебе верю. — С трудом выковырнув пепельницу из двери, Даша замяла туда сигарету. — Только деньги принадлежат не мне. И я даже приблизительно не знаю, как поведет себя бабушка при встрече с тобой. Может, даже разговаривать не станет, а может, и по-другому. Но в одном я уверена: чем больше у тебя будет документов к моменту встречи, тем лучше.
— Я понял. — Он вздохнул. — Ладно, попробую сделать все, что можно…
2
После разговора с Богданом Даша испытывала противоречивые чувства. Ну не походил танцор на злодея, погубившего почти с десяток человек! И его удивление свалившемуся на голову наследству, а уж тем более рождению детей казалось абсолютно искренним и неподдельным. Но вот обстоятельства говорили не в его пользу. Во-первых, Скуратов, оказалось, десять лет как мертв, и теперь именно Титаевский — последний из реально известных претендентов. Во-вторых, у него, как по мановению палочки, в самый последний момент объявились вдруг дети. В-третьих, в-третьих… А что у нас в-третьих? В-третьих, кровность его родства с Вельбахами вызывала некоторые сомнения. Может, именно здесь и кроется загвоздка? Что если его дед Титаевский в самом деле сын Галины от более раннего брака? И именно поэтому настоящий убийца его не тронул. Если, конечно, он существует, этот самый убийца.