Тупиковое звено
Шрифт:
— Держи. Это…
Не дослушав, Даша выхватила документ с такой поспешностью, словно это был последний кусок хлеба на земле.
Подполковник посмотрел на опустевшую руку и кисло докончил:
— Не стоит благодарности…
— Так, что у нас здесь… Скуратов… Кто это? О, Вельбах! Тьфу ты, черт, Елизавета… Это как же понимать? Это все, что тебе удалось отыскать?
У нее стал такой обиженный вид, что Полетаев невольно прыснул:
— Все оттого, что ты никогда не дослушиваешь до конца. Так мне уйти или все-таки объяснить, что к чему?
Даша еще раз внимательно
— Объясняй. Выгнать я тебя всегда успею.
— Спасибо, хозяйка, — Полетаев с поклоном присел. — Итак, твой дед — Николай Андреевич Вельбах — действительно был женат два раза.
— Харе, Кришна!
— Первая его жена — Елизавета Генриховна Пилау. Они поженились, то бишь обвенчались, в 1917 году. Она служила сестрой милосердия и, судя по всему, именно благодаря ей твой дед остался в живых. В конце 1917 года у них родился сын — Георгий. К сожалению, сразу после родов Елизавета Генриховна слегла. Умерла.
Ресницы дрогнули, уголки ореховых глаз наполнились слезами.
— Господи, несчастье-то какое… Неужели ничем нельзя было помочь?
Полетаев сделал вид, что не расслышал.
— После смерти жены, — все тем же ровным голосом продолжал он, — Николай Андреевич вместе с сыном переезжает на Дальний Восток, но вскоре его направляют на учебу в Москву. Через три года он заканчивает институт и возвращается обратно во Владивосток, к сыну. Но здесь ему сообщают, что Георгий умер.
Даша всхлипнула:
— Какой ужас…
— В 1940 году Вельбах женился вторично, на твоей бабушке. Вот, пожалуй, вкратце и все.
— Так что же получается, из двух сыновей выжил только один? Тогда кто такой Скуратов? — Даша посмотрела на справки.
— Выжили оба. — Подполковник вздохнул. Несколько секунд Даша удивленно смотрела на Полетаева.
— Как это оба? Ты же сказал…
— Сохранился рапорт начальника детского дома, в котором сообщается, что Георгий Вельбах отдан на воспитание в семью потомственных железнодорожных рабочих Скуратовых. В нем указывается, что мальчик чрезвычайно талантлив и ему нужна полноценная семья, а вернется ли его отец, недобитый немецкий офицер, не известно.
— Какая гадость! — воскликнула Даша. — Да что же это такое…
— Это жизнь, — философски заметил подполковник.
— Потомок опричников!
— Потомок недобитых тевтонов.
Некоторое время они молчали. Дата сердито пыхтела, Полетаев позевывал.
— Хорошо, — через силу произнесла она. — Не будем ссориться. Так что случилось с ребенком?
— Георгия действительно усыновила семья железнодорожников Скуратовых. Впоследствии мальчик стал прекрасным музыкантом.
Даша зарделась, гордо вскинув голову. Полетаев скользнул по ней взглядом:
— Ты-то чего гарцуешь? Она чуть повела бровью:
— Тебе трудно это понять. — И скорее для себя, чем для собеседника, пояснила: — Вот что значит одна кровь. Значит, моя тяга к искусству наследственна.
Полетаев приложил руку к груди.
— Ах, простите, баронесса, мне следовало догадаться сразу. Приношу свои извинения.
Но
— Продолжай дальше.
— С нижайшим к вам почтением. Так на чем мы остановились?.. А… К сожалению, под Курском Георгий Вельбах-Скуратов был тяжело ранен, потерял кисть. Долго лечился, с музыкальной карьерой, понятно, пришлось расстаться. По окончании войны женился и родил четверых детей.
— Четверых! — Даша широко раскрыла глаза. — Из них мальчиков…
— Тро-е. — По слогам произнес Полетаев и для наглядности поднял руку с тремя пальцами.
— Нет.
— Да. — В лице подполковника промелькнуло ехидство. — Так что, боюсь, в списке на получение наследства ты последняя. Сама хотела. — И после небольшой паузы вежливо поинтересовался: — Ничего, если я перестану величать тебя баронессой? Титула теперь тебе не видать, как собственных ушек.
Даша сморщила конопатый нос.
— Ой-ой-ой! Тебе, случайно, за остроумие не доплачивают? — Потом поскребла затылок и пробормотала: — Но как же. они ведь искали!
— Не знаю, не знаю. Хотя… — Он пожал плечами. — Один шанс к миллиону, что адвокатам твоей бабули попался бы в руки этот самый рапорт об усыновлении.
— Может быть… — задумчиво покивала молодая женщина. — И что произошло дальше?
— Дальше? — Полетаев поднял голову. — Разве ты не знаешь о своем отце?
Даша встрепенулась.
— А что с ним? Что с ним случилось?
Некоторое время подполковник переваривал ее вопрос. Затем медленно, глядя в бумажку, произнес:
— В 1965 году он женился, а в 1970 году у него родился единственный ребенок. Девочка, если ты не в курсе.
Даша сердито зыркнула из-под челки.
— Гад же ты, Палыч. Людей так пугать.
— Да была нужда! — Полетаев зевнул. — Как я устал, да и есть хочу…
— Это мало кого интересует. Я хотела знать, что произошло в дальнейшем со среднем звеном: потомками Георгия.
— Пиявка. — Подполковник, впрочем, не выглядел особо сердитым. — Как я уже сказал, у Георгия Николаевича родилось трое мальчиков. Хочу предупредить сразу: сведения скудные и устаревшие. — Он переложил наверх одну из справок. — Вот, пожалуйста. Алексей Георгиевич Скуратов, 1948 года рождения, местонахождение в настоящий момент не установлено. Роман Георгиевич, 1952 года рождения, местонахождение не известно. И, наконец, Константин Георгиевич Скуратов, 1955 года рождения. Директор филармонии в небольшом городке на Алтае…
Даша приятно удивилась:
— О, да у нас в каждом поколении таланты! Полетаев мигом состроил постную мину.
— Ах, да, и как я мог забыть. Конечно, заштатная филармония — это хоть и не Гранд-опера…
— Да помолчал бы! — рассердилась Даша. — Тебе небось и полкового оркестра не доверят.
— Можно подумать его доверят тебе!. — Несмотря на насмешливый тон, подполковник выглядел уязвленным. — Кстати, я совершенно не навязываю своего общества и уж тем более помощи.
— Извини. У Константина Георгиевича есть дети?