Тупиковое звено
Шрифт:
Сунув телефон в карман. Полетаем посмотрел па часы:
— Нам тоже нужно поторапливаться. Поезд в Москву отправляется через полтора часа.
— Но почему не самолетом? — спросила Даша, до сих пор уверенная, что самолетом лучше летать только на тот свет.
— Сильный туман, мы можем задержаться надолго. А поездом уже завтра с утра в Москве. Месье Кервель, как вы думаете?
Филипп, все это время внимательно следящий за их суетой, мягко улыбнулся и покачал головой:
— Друзья мои, вы очень сильные и благородные люди, но судьбу обмануть невозможно.
— И
Кервель вздрогнул, и его белоснежные щечки стала заливать нежная краска стыда. Подполковник осторожно снял руку и кашлянул.
Глава 20
1
Москва встречала сине-желтый поезд настоящей метелью. Филипп, позабывший о вчерашней трагедии, как ребенок, получивший леденец на палочке, забывает о разбитой коленке, завороженно следил за снежной круговертью. Даша же, для которой метель в октябре являлась скорее катастрофой, нежели приключением, проклинала себя за то, что еще в Праге не пристегнула капюшон к куртке и не взяла перчатки. Полетаев никак не реагировал на вид за окном. Он постукивал пальцами по столу и о чем-то размышлял.
Как только путешественники вышли из вагона, запиликал чей-то мобильный телефон. Даша с Филиппом остановились и принялись хаотично ощупывать карманы и сумки, и только Полетаев, сразу же узнавший мелодию своего звонка, сделал шаг в сторону:
— Слушаю. Что?!
Даша с Филиппом метнулись к подполковнику и закружили вокруг, словно дети у новогодней елки.
— Что случилось? Кто звонит?
Полетаев раздраженно отмахивался и пытался повернуться задом сразу к обоим.
— …Подождите, главное — успокойтесь. Где вы сейчас? Дома? Дома где? Но как вы там оказались? Угу… Угу… Я все понял. Слушайте меня внимательно: никому больше не звоните, сидите дома, я к вам приеду… — Полетаев посмотрел на часы, — через два часа. Три — максимум. Все это время никому не открывайте и ни с кем не общайтесь, дождитесь нас — мы уже выезжаем.
Отключив телефон, Полетаев прибавил ходу. Даша с Филиппом, обвешанные новенькими чемоданами цвета молодого шампиньона, еле поспевали за ним.
— Что случилось? Куда мы бежим?
Полетаев быстром шагом прошел на стоянку, подошел к перламутрово-зеленому джипу и открыл заднюю дверцу.
— Вещи быстро в багажник. У нас мало времени. Кое-как распихав чемоданы и сумки, встревоженная парочка уселась в машину: Филипп сзади, Даша на переднее сиденье, но, заметив, как сжались губы подполковника, каким неподвижным стал хмурый взгляд, направленный в лобовое стекло, она живо перебралась на заднее сиденье к бледному, издерганному флористу.
— Пристегнитесь, — глухо произнес Полетаев. — Поедем с ветерком.
Двигатель взревел.
2
До тех пор пока они не выбрались из Москвы, все молчали. Выехав на относительно свободное Горьковское шоссе, Полетаев пригладил волосы и произнес:
— Он убил его.
Сидящие на заднем сиденье с криком
— Убил и сам позвонил? — Даша первая пришла в себя. — Но зачем?
— Мы сами предложили ему звонить в случае необходимости…
— Подожди, подожди, — Даша отцепилась от Кервеля и подалась вперед, к спинке водительского сиденья: — Я не поняла — кто кого убил? — Она пыталась заглянуть подполковнику в лицо.
— Анатолий Скуратов убил своего двоюродного брата Никиту Скуратова.
— Но… за что?
— Анатолий сказал, что тот попытался на него напасть. Пришлось ударить Никиту первым, что попалось под руку.
— И чем?
— Откуда мне знать!
— Значит, Никита мертв?
— Он говорит, что да.
— И что теперь будет?
— Откуда я знаю! — Необходимость вести машину мешала Полетаеву выплеснуть эмоции. — Пока наша задача — постараться добраться туда первыми.
— Первыми?
— Первыми…
— Значит, все-таки всех убивал Никита. — Даша откинулась на сиденье и прикрыла глаза. — Но откуда он мог узнать?
— Мог и не знать. — Подполковник поправил зеркало заднего вида.
Даша вскинула голову:
— Но как же тогда…
— Надо со всем этим разбираться. На сегодняшний день мы имеем только один определенный факт: последним в живых остался Анатолий Скуратов.
— И что? Он же защищался… Полетаев медленно покачал головой:
— Мне представляется весьма сомнительным, что человек, убивший пятерых, мог позволить так легко убить себя.
Даша посмотрела на Филиппа. Тот, обмякший, с полуприкрытыми очами, вяло обмахивался каким-то буклетом.
— Ты же не видел Никиту. Он такой дохлый. Даже я бы смогла его пополам переломить.
— Это тебе только кажется. А вообще, знаешь, чем хороши дела о наследстве?
— Чем?
— Последним в живых, как правило, остается убийца. Даша, как всегда, была не согласна.
— Но ведь могут быть и случайности! Когда пауки в банке дерутся, появляется шанс даже у мухи…
— Да, но только пауки начинают с того, что первым делом сжирают всех мух.
— Чушь! — возмутилась Даша. — На данный момент нет никакого резона трогать моего отца, он вне игры, но если они друг друга все перебьют, то наследство получит именно он. Ой!
— Что? — Полетаев вильнул к обочине и притормозил.
— Что же это получается? — Даша растерянно смотрела то на него, то на Филиппа. — Если все, кроме Анатолия Скуратова, мертвы, а его посадят в тюрьму, то… получается, что наследство действительно перейдет моему отцу?
— Тьфу ты! — Подполковник чертыхнулся и включил левый поворотник.
А Филипп даже попытался улыбнуться:
— Боюсь вас огорчить, Ди-ди, но это весьма маловероятно. — Он покачал белокурой головой.
— Но почему?
За француза ответил Полетаев:
— Потому, что даже если Анатолий Романович Скуратов и будет признан виновным со всеми отягчающими обстоятельствами, он все равно получит и титул, и деньги.
— Но почему?! Убийца ведь не может наследовать убиенному, я в книжках читала…