Тур Хейердал. Биография. Книга III. Человек и мифы
Шрифт:
Через несколько дней «Нью-Йорк таймс» прокомментировала конвенцию на своей передовице под заголовком «Спасение морей». Хотя отдельный надзорный аппарат, следивший за тем, чтобы судовладельцы и капитаны соблюдали запрет, так и не был создан, газета считала, что конвенция представляет собой исторический шаг в правильном направлении. Редакция также поместила медаль там, где сочла нужным — на груди Тура Хейердала. Именно эмоциональные рассказы норвежского путешественника о том, что нефтяные пятна покрывают Атлантический океан от побережья до побережья, заставили нас понять, насколько серьезно обстоят дела с океаном, писала уважаемая газета [44] .
44
Нью-Йорк
Со времен путешествия на «Кон-Тики» в 1947 году Тур Хейердал боролся за признание в качестве ученого, и эта борьба только частично увенчалась успехом. После того как он забил тревогу по поводу нефтяных пятен в Атлантическом океане, он не успел перевести дух, как был признан одним из известнейших в мире борцов за охрану окружающей среды.
Большую часть своей взрослой жизни Тур Хейердал потратил на проникновение в глубины истории, к древним культурам и цивилизациям. Теперь тревожные тенденции в развитии общества, частью которого являлся он сам, открывали широкие возможности для новых достижений. В интервью британскому научному журналу он сказал, что сейчас его больше волнует будущее человечества, чем поиск ответов на вопросы из его прошлого [45] .
45
Тур Хейердал в интервью британскому специализированному журналу «The Consulting Engineer», август 1971 г.
Звучит как смена убеждений. Как бы не так!
ТИГРИС
Экипаж. Тур Хейердал стремился налаживать связи между нациями. Поэтому он хотел взять на «Тигрис» международный экипаж. Впереди, слева направо: Карло Маури, Италия; Юрий Сенкевич, Советский Союз; Тур Хейердал и Норман Бейкер, США. На мачте, сверху вниз: Ханс Петтер Бён, Норвегия; Рашад Назир Салим, Ирак; Детлеф Цольтцек, Западная Германия; Герман Карраско, Мексика; Тору Сузуки, Япония, и Норрис Брок, США
Операция "Каспер"
В Начале был сад Эдема. Именно в этом саду жили первые люди, и там они съели плод с древа познания. Там Тур Хейердал хотел построить «Тигрис» — ковчег, который он хотел спустить на воду в погоне за тем, что называл «Началом» — последним кусочком мозаики, связанным не с Библией, но с тем, откуда произошли первые люди. Пять тысяч лет назад они приплыли в страну, получившую название «Шумер», и которую современные исследователи считают колыбелью цивилизации.
О происхождении шумеров ведутся споры: пришли ли они по суше или, может быть, по морю? Хейердал не сомневался, для него история человечества начиналась в море, как продолжение «чего-то, что исчезло за далекими берегами». А, может быть, колыбель культур по-прежнему скрывается в песках пустыни и совсем не в Шумере, а где-то там, за горизонтом? Чтобы найти ответ на эти вопросы, ему нужно было больше узнать об используемых ими судах, которые, как он считал, строили из берди — вида тростника, растущего в стране «болотных арабов». Как долго эти суда могут держаться на плаву, сколько груза они могут брать, и как далеко они способны плавать? [46]
46
Тигрис, с. 10-11.
«Болотными» назывались арабы, жившие в затапливаемых низинах, где соединялись Тигр и Евфрат. Именно на оконечности суши, разделявшей две эти реки, как считали, находился Эдем. Однако уверенности в этом не было, поскольку как долго ученые и другие любопытные искали затонувшую Атлантиду, так же долго они пытались найти место, где находился Эдемский сад. У археологов имелись сомнения: все следы такого сада, если бы он даже и существовал на самом деле, уже давно унесла река времени. Верующие, напротив, уверены, что именно в этом
В стране «болотных арабов». Тур хотел построить тростниковую лодку «Тигрис» там, где встречаются реки Евфрат и Тигр. Во время визита в Ирак он узнал, что плавучесть «Тигриса» будет самой лучшей, если тростник берди срезать в августе
Тур же выбрал эту полоску земли между Евфратом и Тигром в качестве места для постройки своего тростникового судна в первую очередь из практических соображений. Тростник был рядом, тут же можно было найти и рабочие руки, а когда корабль будет готов, то отсюда его легко перевезти в Персидский залив, откуда собирались начать путешествие. Мыслью о том, здесь ли находился Эдемский сад, Тур впервые проникся, когда в феврале 1977 года первый раз приехал осмотреть место для постройки судна. Между пальмами стояла обветшавшая гостиница под громким названием «Гостевой дом "Сады Эдема"», написанным прямо над дверью. Неподалеку находился щит с текстом на английском и арабском языках, где рассказывалось, что именно здесь жили Адам и Ева. Сюда также приходил Авраам для молитвы Господу.
Тур не думал, что Авраам приходил именно сюда, ведь с тех пор земля значительно поднялась, а реки изменили свое русло. «Тем не менее, — рассуждал он, — место встречи рек-близнецов заслуживает того, чтобы любой прохожий остановился здесь для смиренных размышлений. В этих местах что-то зародилось, что-то значительное для тебя и для меня, и для значительной части человечества» [47] .
Трудно утверждать, когда у Тура Хейердала возникла идея третьего плавания на тростниковом судне. Если не рассматривать оба путешествия на «Ра» как неудачные (если брать их в общем), то, в любом случае, они не оправдали возложенных на них надежд, так как суда не отличались хорошими мореходными качествами и быстро набрали воды. И, несмотря на то что Туру удалось пересечь Атлантический океан на «Ра-II» с одним сигналом бедствия, чувствовалась какая-то незавершенность, оставалось ощущение, что сделано не все.
47
Там же., с. 8.
Его практически не прекращающиеся поездки в 1970-х гг. также свидетельствовали о новых планах. Если он не сидел за рукописью очередной книги в Колла-Микьери, не трудился в саду, не строил дом для себя и Лилианы или не вносил в свой вклад в заботу о судьбах мира путем участия в международных экологических конференциях, то занимался тем, что любил больше всего на свете — путешествовал и изучал древние культуры. Тур продолжал перемещаться в тех же краях, что и раньше: Египет, Средиземноморье, Мексика и Центральная Америка, временами посещая Перу, и со временем — Ирак, Междуречье, древнюю землю шумеров. Он ходил по музеям, делал снимки экспонатов, консультировался с местными экспертами в охоте за новыми знаниями о происхождении культур и о том, как они переплетались впоследствии друг с другом.
Именно в это время, возможно, проникшись тем, что эти древние культуры рассказывали о богах и сотворении мира, Тур стал все больше задумываться о собственных религиозных взглядах. Он по-прежнему верил в теорию эволюции, Чарльз Дарвин по-прежнему крепко держал его за фалды сюртука. Но если дарвинизм объяснял, как развивалась жизнь, то религия рассказывала о том, как жизнь была создана, и образ бога для Хейердала становился более определенным, чем раньше. Он не идентифицировал бога так же, как это делается в христианстве или других религиях, для Хейердала бог являлся «символом того, для чего трудно подобрать более подходящее слово», «разум, значительно превосходящий нас самих» [48] .
48
Интервью Тура Хейердала журналу «Ви Менн», № 33 за 1972 г.