Турецкая любовь, или Горячие ночи Востока

Шилова Юлия Витальевна

Приехав к Владимиру домой, я посмотрела на протянутый мне пакет с фальшивыми долларами и спросила:

– И что мы будем с этим делать?

– Мы сделаем из них серпантин и украсим им всю квартиру.

– Но ведь до Нового года еще далеко.

– А разве нужно обязательно ждать Нового года для того, чтобы устроить маленький семейный праздник?

– Ты сказал – семейный?

– А почему бы и нет? Ведь больше нам ничего не мешает.

Этим вечером мы пили шампанское при свечах, раскидывали сделанный из долларов серпантин, танцевали, дурачились, как малые дети, и целовались… А я вдруг почувствовала опять эти забытые родные губы, эти ласковые

руки и настоящее мужское плечо, на которое можно всегда опереться. Я подумала о том, что если судьба мне дает еще один шанс быть счастливой, так почему же им не воспользоваться? Я больше не хотела кого-то искать, что-то выстраивать и на что-то надеяться, потому что я поняла, что забытые ощущения можно всегда разбудить и даже похороненную на первый взгляд любовь можно достать из пепла. Надо лишь захотеть, поверить, умерить свой пыл и стать терпимее…

Я смотрю на опьяневшего от счастья Владимира, держу его за руку и говорю слова, которые исходят у меня из самого сердца. Я говорю ему о том, что без него у меня просто все разваливалось. Я думала, что это пройдет, но это не проходило, потому что, когда я потеряла Владимира, я потеряла себя. Я искала того, кто смог бы мне заменить его, но постоянно натыкалась на чужие руки, чужие губы, лживые слова и фальшивые обещания. Тогда я еще не знала, что заменить Владимира невозможно, потому что НЕВОЗМОЖНО ЗАМЕНИТЬ ТО, ЧТО ЯВЛЯЕТСЯ ЧАСТЬЮ МЕНЯ.

Эпилог

В этом году мы с мужем поехали в отпуск в Турцию и повезли с собой плод нашей любви – маленькую Маргариту. Я сижу на бортике бассейна, находящегося рядом с баром, и жду мужа, который пошел в номер за таблетками. Какая-то еда не приглянулась ему в ресторане, и у него заболел желудок. А еще я наблюдаю за тем, как маленькая Маргаритка пьет детский коктейль и рассматривает книжку с картинками.

– Рита, надень панамку! – громко кричу я дочке и чувствую на себе пристальный взгляд достаточно эпатажного аниматора, который отличается от других обилием лака на голове.

Он смотрит на меня таким жгучим взглядом, что мне становится не по себе, и я ощущаю, как от непонятного волнения кружится моя голова. Русские девушки ходят за ним по пятам. Говорят, его зовут Чарли. Не произнося ни единого слова, он просто поедает меня своим взглядом и всеми своими движениями показывает то, что он уже готов к более близкому знакомству и оно должно произойти так, чтобы о нас никто не узнал. Аниматору нужно сохранять ореол таинственности и загадочности, ведь именно этим он и покоряет сердца русских девушек.

Этим вечером мы с Вовкой уложили дочурку спать и отправились слушать живую музыку к бару. Я ловлю на себе еще один проникновенный взгляд симпатичного светловолосого турка и ощущаю, что он меня просто раздевает глазами. Вовка пошел в номер для того, чтобы проверить, спокойно ли спит наша дочка, и светловолосый турок, в распоряжении которого находится местная анимация, подсаживается ко мне за столик и говорит, что его зовут Орхан. Он пытается завести со мной разговор, но многочисленные сообщения и звонки из России не дают ему это сделать. Он просит, чтобы я оставила ему свой номер телефона, но я улыбаюсь язвительно, говорю ему о том, что в его телефоне вряд ли найдется место для еще одного адресата, уж слишком он переполнен. Орхан заглядывает мне в глаза так, будто бы он ждал меня всю свою жизнь, и вот, наконец, все же дождался, но я улыбаюсь и ухожу из бара к своему мужу.

По дороге в номер мне встречается местная достопримечательность –

красавец, любимец всех русских женщин, аниматор Толга. От его взгляда хочется сойти с ума, но я понимаю, что есть много девушек, которые еще сумеют это сделать.

А что касается меня, то у меня выработался стойкий иммунитет к турецкой любви, и меня этим не прошибешь. Я все это прошла и проверила на себе. А для того чтобы выработать этот иммунитет, мне пришлось отказаться от иллюзий, снять розовые очки, возродить свою настоящую любовь и посмотреть на мир реальными глазами.

Я выздоровела, а вот сотни русских девчонок еще болеют. Они еще не знают, что счастливая турецкая любовь – это скорее исключение, чем правило. Они едут на курорты, зализывают свои душевные раны и верят в то, чего нет. Хотя… Хотя жизнь так сложна, что иногда нам все же хочется во что-то серьезное верить. А стоит ли искать чего-то серьезного на турецком курорте?

– Наташка, а ты что прибежала? Я уже хотел к тебе возвращаться, – крепко прижал меня к себе мой муж.

– Я соскучилась. А еще я хотела тебе сказать, что мне никто, кроме тебя, не нужен.

– Ты уверена?

– Абсолютно уверена!

– Тогда, может, в следующий раз полетим лучше в Испанию?

– А давай-ка, действительно, лучше в Испанию. С тобой я готова лететь куда угодно, только бы ты был рядом. Даже когда мы расстались, я всегда знала и верила в то, что судьба обязательно сведет нас еще, а по-другому просто не может быть. Это же так замечательно, встретить человека, который совпадает с твоими представлениями о любви.

К сожалению, не у всех участников этой истории судьбы сложились так же счастливо, как у меня.

Танька так и не сошлась с мужем. Он встретил другую женщину и ушел к ней. Говорят, у него все хорошо, и он даже не хочет вспоминать про Таньку. Она по-прежнему живет одна и работает только для того, чтобы съездить в Турцию и проведать Халила. Возит ему многочисленные сумки с подарками и закрывает глаза на то, что она у него не одна. Она уже давно потеряла себя, но достучаться до нее невозможно. Она стала какая-то злая, раздраженная, постоянно пытается бросить своего турецкого возлюбленного, но не может. Едет в Турцию по первому его звонку и ненавидит себя за свое безволие. Ее ребенок в основном воспитывается у ее родителей, потому что Танька не в себе, она живет только Турцией. После того как ей удалось просмотреть телефон Халила, она лежала в Москве в клинике неврозов. Когда я приезжала ее навестить, она мне клялась, что с Халилом все кончено, но, как только он прислал ей несколько сообщений, в которых попросил прощения, она тут же собрала сумку с провизией и рванула к нему…

Люба заболела ВИЧ. Мербек оказался заразным. В Турцию она больше не ездит, живет в Тамбове и под присмотром врачей растит своих детей. От воспоминаний о турецкой любви она впадает в истерику, громко рыдает и ненавидит себя за то, что так глупо распорядилась своей судьбой. Говорят, с ВИЧ еще можно пожить, поэтому Люба старается хоть как-то искупить свою вину и как можно больше успеть сделать для своих детей. Я видела ее всего один раз, и эта встреча оставила у меня на душе неприятный осадок. Я вдруг подумала о том, что на ее месте могла бы быть любая из нас. Это как карточная игра: Люба вытащила самую скверную карту. Говорят, к ней приходил муж, ползал в ногах, предлагал сойтись, но после того, как узнал о ее болезни, испарился в неизвестном направлении. Больше его никто и никогда не видел…