Турецкие страсти
Шрифт:
– Положим, квартиру ты снял не для меня, как выяснилось...
– начала было я, но вдруг мне стало нестерпимо скучно.
Обсуждать денежный вопрос с человеком, с которым еще так совсем недавно делила ложе - последнее дело. Другой вопрос, что забирать у бывшей любовницы то, что ей подарил, было как-то... ну, не комильфо. Поэтому я решила покончить с этой проблемой раз и навсегда.
– Мне нужно выйти минут на двадцать, - сказала я Исмаил-бею.
– Вот тут как раз тот случай, когда я все должна делать
Исмаил-бей хотел что-то сказать, но передумал и только сделал чуть заметный знак моему телохранителю. Ну, это пожалуйста, это меня ни в коей мере не напрягало.
Мы дошли до ближайшего банка и я сняла с карточки все, что там еще было, попросив саму карточку просто аннулировать. Потом произвела нехитрые подсчеты в уме и обменяла имевшиеся у меня местные деньги на доллары. Получилось что-то около тысячи четырехсот баксов, которые я сунула в сумку. Олег подсчитал правильно, деньги на обратный билет у меня еще оставались, а все остальное не имело практического значения. Честь дороже.
Когда я со своей молчаливой тенью вернулась в полицейский участок, там мало что изменилось. Олег по-прежнему сидел в высокомерной позе, представляя дело так, что он просто зашел в скучное присутствие по скучнейшим делам и теперь ждет, когда же его простейший вопрос решат местные бюрократы. Следователь что-то прилежно писал, а Исмаил-бей вполголоса беседовал о чем-то с российским консулом. Судя по выражению лиц обоих, разговор был не из приятных.
Я подошла к консулу и протянула ему пачку денег. Он воззрился на меня совершенно очумелыми глазами, да и во взгляде Исмаил-бея явственно читалось удивление.
– Вот деньги, - сказала я.
– Арестованному их иметь, кажется, не положено, поэтому отдаю вам, а уж вы распорядитесь, как надо. Здесь все деньги с карточки, которой уже нет, плюс транспортные расходы. Квартира снималась не для меня, я вообще провела в ней полторы ночи. Думаю, теперь у Олега Анатольевича финансовых претензий ко мне не возникнет. Расписочку напишите, пожалуйста.
– Отбирать у женщины подаренные ей деньги...
Саркастическая фраза Исмаил-бея повисла в воздухе. Собственно, продолжения и не требовалось.
– Ты сама виновата!
– взвился вдруг Олег.
– Улетела бы во время, все деньги бы при тебе остались. Теперь опять будешь гроши считать от получки до получки.
– Солнце мое, - сделала я огромно-невинные глаза, хотя внутренне начинала закипать.
– Что-то я не припомню, чтобы в Москве ты швырял дикие деньги на мое содержание. Так что в моем финансовом положении в этом плане ничего не изменится. Потом, я же могу и сама заработать, а тебе предстоит провести несколько лет в полном бездействии. Я не знаю, принято ли тут в тюрьмах заключенным зарплату платить.
– Ты никогда меня не любила, - мрачно сказал Олег.
– Тебе даже приятно, что я угодил
– Господи, откуда ты нахватался таких старомодных слов?
– расхохоталась я.
– Любила - не любила... Ты же сам меня учил, что любовь - это рудиментарное чувство недоразвитых особей, которым больше нечего предложить партнеру. Так, давайте на этом официальную часть процедуры закончим, если присутствующие не возражают. Как свидетель, я тут уже не нужна, а просто мило беседовать о морально-жизненных ценностях как-то не расположена.
Консул отдал мне расписку в получении денег, причем выражение громадного изумления из его глаз так и не ушло. Исмаил-бей о чем-то коротко переговорил с начальником полиции и тоже поднялся.
– Ты еще долго пробудешь в Кемере?
– вдруг спросил Олег.
– Как и планировала, до конца отпуска. Не беспокойся обо мне я не пропаду.
– Как же сильно я в тебе ошибся, - задумчиво, как бы про себя, сказал Олег.
– В тебе погибла гениальная актриса. Тихоня, скромница, всем довольна, воды не замутит...
– Да я, собственно, и не менялась.
– Ты не видишь себя со стороны, - глубокомысленно изрек он.
– То, что ты похорошела, это понятно. Но ты и держишься по-другому, свободно, достойно...
– Это совсем несложно, если рядом - настоящий мужчины, - отпарировала я.
– И мужчина не по первичным половым признакам, а по духу. По его отношению к женщине.
Из природной вредности я произнесла все это по-английски, чтобы переводчик ничего не перепутал. И по-английски же обратилась к Исмаил-бею:
– Чем мы сегодня собирались заняться, Исмаил-бей? Кажется, вы хотели показать мне Кемер с птичьего полета?
– Дорогая Фэриде, вам стоит только пожелать.
– Ах, ты уже и Фэриде?
– язвительно спросил Олег.
– Поздравляю. Надеюсь, ты любимая наложница в гареме этого паши? Кстати, вчера здесь вместе с твоим беем была такая красотка, с тобой не сравнить.
– И не надо. Просто это тоже была я. Изменить внешность - пара пустяков, были бы возможности.
– Ну, это уже фантастика. Просто делаешь хорошую мину при плохой игре. Конечно, там целый гарем.
– Когда мужчина со мной - ему гарем не нужен, - отпарировала я.
– Если, конечно, это настоящий мужчина.
И гордо выплыла из помещения, наградив всех общим поклоном.
– Этот жест с деньгами был эффектным, - отметил Исмаил-бей, когда мы усаживались в машину.
– Но неразумным. Он не заслужил такого отношения к себе с вашей стороны.
– А если мне неприятно пользоваться деньгами человека, который хладнокровно планировал мою смерть?
– устало спросила я.
– Зато теперь сбылась ваша хрустальная мечта: денег у меня почти не осталось, придется вам брать меня на содержание.