Турецкий ятаган
Шрифт:
— Не понял. Тогда какой вам прок от сотрудничества со мной?
— Дело в том, что мы предполагаем отправить вас в Смутное время…
— Вы уже говорили об этом…
— Да, я помню, в самом начале нашего знакомства. Так вот, по сути, эта страшная для этой страны эпоха почти не поддается координации. Тогда произошла утеря всех векторов, влияющих на развитие общества. Я понятно изъясняюсь?
Изъяснялся он понятно, но у меня сразу же появилось масса сомнений по поводу этичности того, что он предлагает. Человеческий исторический опыт показывает, что любое управление людьми, даже
— Вы хотите сказать, что не смогли управлять историей того периода? Выходит, что вы ей все-таки управляете…
— Мы ничем и никем не управляем, но когда возникает опасность коллапса, антропогенной катастрофы, то по мере возможностей мы стараемся стабилизировать ситуацию. Ваше присутствие в той сложной эпохе и будет одним из таких незначительных, даже микроскопически незначительным, но необходимым стабилизирующим фактором.
— Каким образом? — не совсем довольный минимизированной оценкой своей роли в истории, спросил я.
— Вы, надеюсь, будете совершать правильные поступки и посильно бороться со злом. Злом именно в вашем понимании. Это, по сути, и есть ваша единственная задача, — упрощенно и коротко ответил он.
— Не с конкретным злом, а вообще?
— Именно. Я приведу вам пример. Если у вас будет выбор, на чью сторону встать, кого вы предпочтете поддержать: поляков, казацкую вольницу или Нижегородское ополчение?
— Ополчение Минина и Пожарского? Странный вопрос! Конечно, ополчение.
— Вот на такую правильность вашего выбора мы и рассчитываем.
— А если возникнет третий вариант, мне понравятся государственные идеи какого-нибудь из Лжедмитриев? Например, Гришка Отрепьев. Он был совсем не глупым человеком.
— Ваше право поддержать того, кого сочтете нужным.
— Забавно. А какое отношение ко всему этому имеет моя жена?
— То же, что и вы, она уже попала в эту эпоху и пытается в ней выжить. Причем попала туда по роковой случайности.
— То есть, как это роковой случайности, по ошибке не туда свернула?
— Нет, ее отправили туда наши общие недруги.
— Да! — только и нашел, что сказать я. — А вы знаете, кто они такие?
— Очень приблизительно. В середине XVI века в Европе возникли «братства» гуманитарного толка, или как теперь говорят, благотворительные общества. Позже они появились и в западной Руси, по благословению антиохского патриарха Иоакима. Первое такое братство, получившее историческое значение, образовалось во Львове. Главными его целями были воспитание сирот, призрение убогих, пособия потерпевшим разные несчастья, выкуп пленных, погребение и поминовение умерших, помощь во время общественных бедствий. При братстве была заведена мещанская школа, типография, больница. Уже одно то, что членами братства были люди всех сословий, что они сходились между собой во имя отеческой веры, улучшения нравственности, действовало на поднятие народного духа. Тотчас же, в противовес этим братствам появились другие, их антагонисты с противоположными целями. Зло, как это часто бывает, оказалось более жизнеспособно, и эти антибратства сохранились
Организованы эти секты на манер духовно-рыцарских орденов, только, как говорят математики, с отрицательным знаком. Проникнуть в них крайне сложно, потому ничего конкретного об их деятельности нам неизвестно.
— Интересно. Теперь мне хотя бы понятно, откуда у осла растут уши…
— Я слышал, вам удалось столкнуться с одной из таких групп и остаться живым, это действительно так?
— Ну, если я сижу перед вами, то действительно, — подтвердил я. — Случайно удалось выкрутиться, да еще утянуть у них раритетную, вероятно, ритуальную саблю, за которой они теперь гоняются. Может быть, она обладает какими-нибудь паранормальными свойствами. Я, правда, этого не почувствовал, хотя сабля по-настоящему старинная и очень ценная.
— Вряд ли она такая уж волшебная, думаю, что для них вернуть ее — это просто дело принципа. Хотя, вполне возможно, они охотятся не столько за саблей, сколько за вами. И то, что они не смогли забрать ее у вас, сохранило вам жизнь.
— Не скажите, на меня было несколько покушений, во время которых меня вполне могли убить, — поймав себя на тайной гордости за свою неуязвимость, сказал я.
— Странно, что они не удались. Обычно, — скептически покачал головой хозяин, — им покушения удаются. Я думаю, покушения были не настоящие, вас, скорее всего, просто запугивали.
— Ну, не знаю, по-моему, нормально покушались. Они мне машину взорвали, стреляли. Вот, — я показал шрам на голове, приподняв волосы, — чуть голову не снесли.
— Все возможно, — ушел от спора долгожитель, — однако, я все-таки советую вам беречь эту саблю, возможно, в ней ваша безопасность.
— Естественно, — пообещал я, — она надежно спрятана, и вряд ли до они до нее смогут добраться.
То, что сабля просто стоит засунутой за старыми вещами в обычном платяном шкафу в прихожей моей соседки по лестничной площадке, я, понятное дело, говорить не стал.
— Ладно, бог с ними, с этими сумасшедшими, а для чего вы меня привезли сюда? — продолжил я допрос.
— Если вы согласитесь с нами сотрудничать, прежде чем отправиться в семнадцатый век, вам необходимо будет освоить язык того времени и вжиться в особенности эпохи. Вот здесь эта эпоха и присутствует, — добавил он, указывая на нищенскую обстановку комнаты — Пусть всего лишь в стилизованном виде.
— Вы правы, я как-то не подумал о языке. Действительно, даже в XVII веке на меня уже смотрели как на иностранца. Что, язык с того времени очень сильно изменился?
— Радикально. К тому же вам необходимо научиться носить одежду той эпохи, владеть ее оружием разбираться в политике, социальном устройстве. Иначе вы там не продержитесь и трех дней.
Я задумался. Похоже, что мой искуситель был полностью прав. Четыре века — большой срок, особенно для такого своеобразного государства как Россия
— И кто будет меня всему этому учить?
— Русские люди, — улыбнулся древний юноша. — А это здешняя хозяйка, — добавил он, оглянувшись на скрип открываемой внутренней двери