Тургеневская барышня бальзаковского возраста
Шрифт:
– Вы историк, – не спросила, а скорее констатировала Лола.
– Вроде того.
– Это очень интересно и… так впечатляюще. Даже если мы больше не увидимся, этот кофе останется незабываемым.
Она теперь повернулась ко мне, так что я мог видеть – она не скучает. Я все-таки не ошибся, привезя ее сюда. И даже поцеловал бы с удовольствием, но… Она не такая барышня, судя по всему, как бы по-идиотски это звучало.
И да, мне этот кофе (она даже не сказала «свидание») тоже запомнится. Все необычное запоминается. А более необычного знакомства
– Поедем обратно? – спросил я.
– Да, мне завтра на работу.
– Мне тоже, причем очень далеко.
Лола села в машину и сбросила капюшон, повернувшись ко мне:
– Спасибо.
– И вам спасибо.
Да уж… Ведем светскую беседу, как будто живем не в двадцать первом веке.
Лола уткнулась в телефон, что-то набирая, судя по всему, и смогла отвлечься, только когда я остановился там же, где и в прошлый раз.
Подняла голову и посмотрела на меня:
– Извините, просто после вашей истории у меня родилась идея, вот я поспешила ее реализовать.
Я улыбнулся в ответ. Это радует. А то я уже подумал, что она действительно слушала мою историю, просто потому, что этого требуют некие социальные нормы.
– Прочитайте, – кивнул я на смартфон.
– Я… Такого я раньше никогда не писала, но как-то само родилось. Правда, еще сырое.
Раньше она так не боялась читать стихи. И почему-то еще больше захотел услышать. Положил свою руку на ее ладонь и попросил:
– Пожалуйста.
Она смотрела в телефон, читая это стихотворение, но оно меня тронуло. И почему так не хотела? Дело в тексте или во мне?
У старой деревенской печки двое…
Была холодная и вьюжная зима.
Его дыхание слабело, чуть живое…
Йодом рисовала на груди ему жена.
– Моя родная, – еле слышно он сказал, -
Ей-богу, хватит. Этим не помочь.
Налей стакан воды – в груди пожар.
Я не смогу прожить и ночь.
В её глазах отчаянье и страх…
Неужели сегодня его потеряет?
Еле поднявшись на ватных ногах,
Зубы до хруста сжимает.
– А помнишь ли те фронтовые дороги?
Печалей немало тогда повидали,
Несли от усталости еле мы ноги,
Отставших друзей по ночам вспоминали.
Голос его слабей с каждым словом.
Агония рвет на куски изнутри…
Скоро постель его станет гробом,
Не дождется он новой зари.
– Если бы я хоть минуту… секунду забыла.
Тихонько положила голову на грудь.
Секунда… Десять… И глаза закрыла,
Вполголоса сказав: "Ещё б чуть-чуть".
Ей не хватило и пятидесяти лет с ним рядом,
Так почему сейчас любовь мы ищем в каждом?
ГЛАВА 8
Это было так непривычно. Я с какой-то странной легкостью читала
Если в первую встречу возле ресторана, да даже и в магазине можно было посчитать, как я уже и думала раньше, что это просто оригинальный способ завязать знакомство, то сейчас уже так не считала.
И вот это стихотворение, которое я набросала по дороге, произвело на него впечатление, кажется, даже большее, чем то, которое прочитала в магазине.
– Очень душевно, – сказал наконец Григорий Александрович. – Мне нравятся ваши стихи. И…
Он замолчал, так и не закончив фразу. Хотя я даже затаила дыхание, ожидая, что последуют слова: «И вы мне тоже нравитесь».
Нет… Ну, значит, нет.
– Мне пора, – повернулась я. – Спасибо за кофе.
Григорий Александрович сидел с задумчивым видом, но тут же снова его ладонь, уже который раз за вечер, легла на мою руку.
– Лола, вы… Господи, как банально, – выдохнул он. – В общем, вы мне свой номер телефона не дадите? Мы могли бы еще как-нибудь выпить кофе.
– Почему бы и нет? – пожала я в ответ плечами, улыбнувшись, и продиктовала цифры.
Было видно, что ему это все дается непросто. Только причину понять не могла.
– Я уезжаю завтра. Не знаю, когда вернусь, но на связи буду. И вы можете присылать мне свои стихи, – как будто в шутку сказал он.
– А вы мне можете присылать фотографии, потому что я не была нигде, кроме как в этом городе и еще в одном.
Небольшое напряжение, повисшее с его просьбой, развеялось, когда Григорий Александрович протянул мне ладонь и сказал:
– По рукам.
Я ответила на рукопожатие и вышла из машины. Странный мужчина, странное «несвидание», странное наше поведение. Все стандартно происходит по-другому. Но ладно… Может, он и не пытается меня?.. Что? Затащить в постель? Соблазнить? Какие глупые выражения.
Я даже фыркнула, зайдя в подъезд. Наверное, в моей жизни слишком много классической литературы, где на примерах неуверенности и бездействия героев можно судить, почему в их жизни не было такого популярного сейчас «хэппи-энда».
Дома все сидели по своим комнатам. Только Катя появилась в коридоре из ванной с полотенцем на голове. Посмотрела на меня и заметила с какими-то философскими нотками в голосе:
– Странно выглядишь, Лола. На свидании, что ли, была?
Я отрицательно покачала головой. Но хоть я и ставила еще несколько часов назад акцент на «несвидание», но все равно…
Нет, надо подумать, а то бросает из стороны в сторону. А завтра мой так «любимый» педсовет, диктант у седьмого класса, изложение у одиннадцатого. Еще и познакомиться с классами Светловой. В их план я пока не заглядывала. Думаю, с программой восьмых я быстро познакомлюсь, а остальные у нас разделены. Так что там проблем возникнуть не должно.