Туркестан в имперской политике России: Монография в документах

Бабаджанов Б.

ЦГА РУз. Ф. И-1. Оп. 25. Д. 64. Л. 31-32 об. Копия. Типографский экземпляр.

Извлечение из Всеподданнейшего отчета за 1898 г. о состоянии Ферганской области

«Весьма важное значение в деле управления Ферганской областью, как и вообще краем, имеет вопрос о положении народного суда, поставленного почти независимо от русской власти и, как выяснилось опытом целого ряда лет, находящегося не на высоте своего назначения.

Несовершенство народного суда, которое вызывает недовольство и населения, объясняется следующим: 1) по Туркестанскому положению судьей может быть всякий туземец, не только не получивший образования в высшем мусульманском учебном заведении, но даже неграмотный, тогда как при мусульманском владычестве в оседлом населении судебная власть вверялась только лицам, компетентным в мусульманском законоведении и известным с этой стороны ханскому правительству; 2) в настоящее время решения народного суда, как бы они ни были по существу неправильны и даже с шариатом несогласны, обжалованию перед русскою властью не подлежат; тогда как

при мусульманском владычестве решения казиев могли быть обжалованы правителю страны и, в случае незаконности таковых, отменялись, с удалением от должности неправых или нетвердо знающих шариат судей, и 3) в глазах туземного населения народный судья не есть должностное лицо, назначенное Правительством и от сего последнего получающее определенное вознаграждение за свою службу, а представляет собою слугу общества, от воли которого зависит избрание его. Совокупность этих обстоятельств выразилась в том, что в народные судьи благодаря широко практикующимся при избирательном процессе подкупам попадают нередко люди или недобросовестные, или же совершенно невежественные, стоящие в умственном и образовательном отношениях ниже многих представителей избиравшего их общества. Эти невежественные люди, имеющие по закону право решать дела первостепенной, в материальном и нравственном отношениях, важности, постановляют решения, иногда совершенно неправильные с точки зрения шариата. Вынужденный подчиняться таким решениям, народ не понимает, почему могущественная русская власть не может защитить его отменой неправильного судейского решения. Непонимание это усложняется еще тем, что туземцам очень хорошо известно право русских людей жаловаться на свои судебные учреждения в соответственные высшие инстанции и этим путем добиваться отмены неправильных решений. Кроме того, народные судьи, не получая от Правительства определенного жалованья, присвоенного всем должностным лицам туземной администрации, и имея право взимать за свои судебные действия вознаграждение на основании существующих по сему предмету обычаев, неизвестных не только русской власти, но иногда и самим туземцам, нередко позволяют себе в этом отношении злоупотребления. В результате такого положения дел получается недовольство народа не столько народными судьями, сколько русской Администрацией – всесильной и могущественной по управлению миллионным народом и совершенно бессильной в отношении той микроскопической части его, которая носит название народных судей и которой предоставлено право безапелляционного решения дел, даже таких, которые, по русскому закону, подсудны окончательно одному лишь Правительствующему Сенату.

Описанный порядок отношений русского управления к туземному суду продолжаться не может: и интересы правосудия, и престиж русской власти, поколебленные этими ненормальными отношениями, требуют реорганизации народного суда в самом непродолжительном времени чрез подчинение его ведению русской юстиции, что благодетельно отразится на устойчивости народного суда и придаст ему необходимый авторитет. Немалую пользу от такого мероприятия можно ожидать и в том, что чины судебного ведомства, став в тесное соприкосновение с органами местного правосудия, получат необходимые средства для изучения мусульманского законодательства и приобретут все те знания и опытность, какие потребуются от них в будущем для окончательной замены местных народных судов одним русским судом».

Верно: Начальник Отделения

Канцелярии Комитета Министров кн. С. Гагарин

ЦГА РУз. Ф. И-1. Оп. 12. Д. 32. Л. 21-22. Копия. Типографский экземпляр.

[Записка] о народном суде в Туркестанском крае

На всей обширной территории Туркестанского Генерал-Губернаторства для оседлых и кочевых туземцев действует мусульманский народный суд в виде вполне самостоятельного учреждения, почти свободного от всякого воздействия на него со стороны местной правительственной власти, с весьма обширной юрисдикцией, превышающей в уголовных, а отчасти и в гражданских делах юрисдикцию мировых судей. Степень власти, круг действия и пр. определены § 3 Положения об управлении Туркестанского края.

По занятии края русскими войсками, при составлении «Положения об Управлении в областях Сыр-Дарьинской и Семиреченской» 1867 г., покоренным туземцам было оставлено существовавшее у них в ханские времена судебное устройство, за исключением некоторых обычаев, основанных хотя на шариате, но несогласных с общим господствующим в Империи порядком. Так, например, русская власть не могла согласиться с воззрением шариата, смотрящего на факт убийства, как на обыкновенное гражданское дело, оканчивающееся уплатой родственникам убитого известной суммы денег за происшедший для них со смертью главы, или члена семейства, или работника известный материальный ущерб; почему, изъяв из компетенции народного суда подобные случаи и некоторые другие, оно отнесло их к юрисдикции общих судов Империи.

Народный суд, как видно из Положения об управлении Туркестанского края, действует на основании существующих у туземцев обычаев; и на основании того же Положения, народные судьи определяются путем выборной системы, практикующейся в крае со времени занятия его русскими. Так как порядок рассмотрения дела в народном суде указаны в Положении об управлении Туркестанского края, то настоящая заметка, не касаясь подробностей в этом именно отношении, имеет своей целью, по возможности вкратце (за неимением достаточного времени, данного для составления заметки), охарактеризовать самый «народный суд», в тесном смысле этого слова.

До занятия русскими края народный суд в лице единственного представителя судебной власти – казия (народного судьи) – в глазах оседлого населения стоял несравненно выше и пользовался большим почетом. Казий находился в полной зависимости сначала от главы государства, а впоследствии от высших сановников такового, которые пользовались правом назначения на должность казия. В то время, по духу ислама, в руках казия находилось право над жизнью и смертью подданных главы государства, а поэтому самое назначение казия представлялось большим затруднением и сопровождалось большой осторожностью.

Глава государства, сознавая великую нравственную ответственность казия, обладавшего правом на жизнь человека, прежде чем выбрать то или другое лицо, много думал и советовался с представителями высшей духовной власти страны. Само собой разумеется, что при таких условиях, а равно и при условии запрещения шариатом домогаться должности казия, ее занимали люди, самые лучшие в моральном отношении, отлично знакомые с мусульманским законодательством и не запятнанные компрометирующими поступками в своем прошлом. Такое положение беспристрастного и справедливого судьи пользовались большим почетом и уважением в глазах каждого мусульманина, что продолжалось некоторое время и после завоевания края, когда Русское Правительство, хотя и сохранило для мусульман народный суд, но внесло в него некоторые необходимые с государственной точки зрения поправки. Одна из этих поправок выразилась в отказе русской власти от права назначать казия и, напротив, в учреждении должности этой выборной. По мере того как туземное население стало проникать в понятия механизма избирательное процедуры и вникать в результаты удачно проведенной агитации, высокая и почтенная должность казия стала замещаться людьми все низшего разбора. В настоящее время с уверенностью следует прийти к заключению, что хотя должность казия и пользуется известным уважением, но последнее уже не является искренним, поддерживаясь только страхом перед положением казия, имеющим у себя все средства отомстить своим врагам; причем туземцы смотрят на должность эту как на источник легкой наживы. Прогрессирующему падению народного суда, оседлого и кочевого, если не в полном объеме, то во многих отношениях, помогли учрежденные Правительством также выборные должности волостной и сельской Администрации. Выборная борьба из этих должностей низведена населением до крайних пределов. В редких случаях выборы кончаются без применения фактического насилия одной партии над другой, а о неизбежных подкупах при этом упоминать здесь совершенно излишне, так как подкупы сделались основой выборов. Одержавшая победу партия, конечно, имеет исключительно своих ставленников на своих должностях как волостной и сельской Администрации, так и народного суда. Пользуясь сравнительно коротким, 3-годичным сроком замещения выборных должностей, выигравшая партия возмещает все понесенные ею на выборах затраты с противной партии. Это есть время жатвы для народных судей. Обыкновенно, чтобы, как упомянуто выше, возместить неимоверные в некоторых случаях затраты на выборах, победившая партия предъявляет самые измышленные иски к побежденной, пользуясь услугами своих ставленников в роли народных судей. При подобном положении значение народного суда в смысле его правосудия сводится к нулю. Так как русская власть за исключением единственного случая – превышения власти со стороны суда (ст. 218 Местного Положения) – совершенно лишена возможности какого-нибудь контроля и не может входить в рассмотрение дела по существу, то следствием сего является полное неправосудие народных судов, всегда поддерживающих людей богатых.

За последнее время все чаше и чаще слышатся претензии народа «избавить от подкупного суда и оградить его интересы по русским законам». В подобных случаях изъять из ведения народного суда туземцев не представляется, конечно, возможным, так как, с одной стороны, общий суд, совершенно не знакомый с обычным правом инородцев, не будет в состоянии разобраться в таких иногда запутанных имущественных отношениях и обязательствах, которые могут быть разрешены только при знакомстве с требованиями шариата и обычного права туземцев. С другой же стороны, упразднение существующего института мусульманского народного суда и передача его функций компетенции мировых судей Империи вызовет неодолимые затруднения в подыскании лиц, основательно знакомых с мусульманской юриспруденцией. Но достоинство народного суда могло бы быть до некоторой степени восстановлено, если бы должности лиц волостной и сельской Администрации замещались бы не по выборам от народа, а по назначению от Правительства. Таким образом должности эти были бы сразу поставлены в условия полной независимости от той или другой партии, а отсюда, следовательно, и суд был бы освобожден от существующей в настоящее время во многих случаях зависимости от должностных лиц волостной и сельской Администрации и всецело подчинился бы непосредственному общению с народом, исключительно занявшись разбором жизненных потребностей его.

До сих пор еще существуют почетные лица среди населения, хорошо знакомые с мусульманским законодательством и вообще отлично знающие весь уклад мусульманской жизни. К этим лицам зачастую обращаются за разрешением того или другого вопроса и получают от них полное удовлетворение помимо избранных народных судей. Но эти почетные лица ни под каким условием не выставляют свою кандидатуру на должность народных судей, сознавая полный нравственный упадок таковых и не желая ронять свое высокое и почетное положение в глазах сородичей.

При возможности проведения указываемой меры, клонящейся к поднятию достоинства и личности народного судьи, можно рассчитывать, что почетное звание судьи, пользуясь должным уважением со стороны лиц указанной выше категории, в то же время стало бы на приличную ему высоту.

Коснувшись вначале настоящей заметки в общих чертах суда мусульман, следует отметить его отрицательные стороны. Основной суда мусульман (оседлого населения) служит шариат, т.е. письменные комментарии и толкования Корана, в той его части, где регламентирована частная жизнь мусульманина. Все решения народных судей, опираясь на шариат, создают суд оседлого населения, всецело проникнутый духом ислама, почему и вся юрисдикция этого суда основана на правилах и постановлениях, предуказанных Пророком. Обстоятельство это дает возможность суду отправлять свои функции без всякого участия контроля со стороны русской власти, в противность тому, как это организовано, например, на Кавказе, где местные народные суды, хотя и сохранены, но поставлены под ближайший надзор русской Администрации, причем даже председательство в них вверено правительственному чиновнику. С этой стороны суд оседлого населения маложелателен в целях Русского Правительства, так как служит распространением понятий о фанатизме, влияние которого грозит вредно отозваться на обычном праве кочевников-киргиз, переходящих, в силу изменения образа жизни, к оседлому быту.