Турмалиновый сбой
Шрифт:
Вечером Лена и Галина сели на скамейку недалеко от обрыва. Дети играли в прятки и не мешали разговаривать.
Лена стояла на краю обрыва, на груди у нее висела сумка для ребенка, на руках она держала маленькую девочку, которой не было еще и полугода. Она только что покормила ее грудью, сидя на скамейке, расположенной под деревьями недалеко от обрыва. Горизонт закрывали небольшие горы, под обрывом находилось поле, обработанное тракторами, которое простиралось до гор. Бирюзовое небо постепенно темнело. Галине пора было возвращаться домой из очередной поездки.
Мох
В городе мха меньше, в нем теплее, но в северной части города он необратимо присутствует.
Последняя фирма, в которой работала Галина Григорьевна, находилась в северной части города, поэтому мох она видела ежедневно по дороге на работу. Она не пользовалась автомобилями, ездила на автобусах и проходила мимо мха у заборов фирм. За последний год заборы, состоящие из старых железобетонных плит, ликвидировали, и поставили новые металлические ограды, в результате чего мох был уничтожен.
На фирмах прошла волна увольнений пожилых людей, не везде их заменили, но уволить уволили. Увольняли целыми офисами, поэтому были уничтожены огромные цветы. Разорены рабочие места. Опустели помещения.
После того, как Галину Григорьевну уволили с работы, она купила пряжу и теперь вязала первый образец, и в это время раздался призыв ее телефона. Звонила приятельница Алла Яковлевна:
— Есть возможность сегодня послушать симфонический оркестр в концертном зале музыкального института. Чайковский и Рахманов. Понимаешь, я переделала для солистки платье. Оно было длинное, я отрезала подол и сделала крылышки. Она лауреат международных конкурсов и будет играть на фортепиано.
— Ты за мной на машине заедешь?
— Нет. Я хочу на автобусе поехать.
— Ладно, встретимся в пять на остановке автобуса. Я знаю, как туда ехать. Я только себя в порядок приведу.
— Мне еще с работы надо домой заехать, машину поставить. Я не знаю туда дорогу.
Галина Григорьевна закрыла свой телефон. Это все так, но ехать надо на автобусе до метро, потом на метро и метров пятьсот надо пройти пешком. Дорогу она посмотрела по сети. Алла Яковлевна — дама седая, с размерами 90-60-90 она прожила всю свою сознательную жизнь, она работала на другой фирме, где пожилых инженеров не увольняли.
Галина посмотрела на себя в зеркало. Последний раз ее так качественно подстригли, что с этой стрижкой ее с работы уволили. Она сердцем чуяла, что директору не нравятся короткие стрижки, длинные кожаные пальто и куцее брюки. Она в свой последний рабочий день просто тащилась пешком на работу. В это время Алла Яковлевна на работу ехала на приличной машине.
Под козырьком крыльца фирмы Галины Григорьевны висели две камеры, которые снимали курильщиков и всех остальных, кто шел на фирму типа нее. Надо назвать ее точеные размеры: 110-90-110. А роста они одинакового. И вес у них был почти одинаковый, когда дамы познакомились 42 года назад. Алла Яковлевна теперь седая, а Галина Григорьевна крашеная. Галину еще не уволили, а Галину уволили. Но работали они последнее время на разных фирмах.
Галина пошла под душ, потом
Года два назад подруги зашли на рынок и купили по кофте. Летом Галина купила себе яркую блузку из Киргизии. Под кофту из Белоруссии она надела блузку из Киргизии. Брюки у нее с рынка, утяжки. Сапоги из Белоруссии — полный парад. Март. Надела длинное кожаное пальто. Кожа свиная. Класс. Сумка под змею. На голове берет с оторочкой из голубой норки.
Приехала Галина Григорьевна на остановку. До нужного автобуса оставалось еще полчаса. Стоит на ветру. Прохладно. Посмотрела расписание, пропустила один автобус, а тут и Алла Яковлевна подошла. Она, естественно, в новой норке и с новой сумкой, да еще в пикантной шляпке и достает новый большой смартфон, чтобы время посмотреть. Все путем. Подошел автобус. И они поехали.
Пока ехали, говорили за жизнь. Мужчина, сидевший впереди них, иногда вставлял свои слова в их разговоры. Они проезжали относительно новые районы Москвы. Доехали пожилые дамы до последней остановки автобуса, именной здесь была первая остановка метро. В московский зоопарк всегда этой дорогой надо ехать, через Тушино.
В метро Галина еще больше почувствовала, что одета слишком тепло. Москвичи легче одеваются. Вышли из метро, ветром обдуло. Не так жарко. В Москве снега не было вовсе, а у них везде снег лежал, и всего-то двумя автобусами проехали.
Дома крепкие, московские. Рядом с магазинами бегают зазывалы с плакатами или в костюмах. Из-за угла появился красивый дом, а рядом ограда — концертный зал и университет в одном здании. Зашли. Сняли свою верхнюю одежду. Выпили кофе из автомата. Поднялись на последний этаж. Очень понравилась красная люстра в концертном зале.
Зал медленно заполнялся студентами. Кто-то открыл окно и закрыл. Народ был одет обычно. Алла Яковлевна сидела в блестящем ярком пиджаке, а Галина Григорьевна в огромной кофте. Галина снимала фотоаппаратом, а Галина новым смартфоном.
На сцену вышла музыковед, кандидат искусствоведения, в голубом платье с длинными рукавами. Она четко и ясно описала жизнь Петра Чайковского и создание им увертюры — фантазии «Ромео и Джульетта». Музыка живая в исполнение студентов старших курсов — звучала хорошо, чувствовалось, что им нравится играть на скрипичных инструментах. Дирижер, заслуженный артист, прекрасно управлял студенческим, симфоническим оркестром.
Руслан Рахманинов, рапсодия на тему Паганини для фортепьяно с оркестром.
Здесь и вышла солистка, которая села за фортепиано. Галина Григорьевна ее в Большом зале консерватории слышала еще в 1999 году, и стих ей тогда написала, поскольку играет она уникально. Теперь, в 2016 году, она была признанной пианисткой.
Во втором отделение появились изящные девушки. Пение типа церковного. А. Кастальский «Ныне…», Ф. Фатеев «Блажен муж», Г. Свиридов «Ты запой мне ту песню», стихи С. Есенина. На фоне этих произведений очень жизнерадостно прозвучала русская народная песня «Веники».