Турнир тысячи талантов

Руэ Анна

Но сколько я ни моргала, ничего не изменилось. Там, снаружи, стоял Эдгар и крепко держал Бенно. Эдгар смотрел мне прямо в лицо, и от его взгляда у меня поползли мурашки по спине. В его глазах не было ни крупицы раскаяния.

Что случилось? Неужели он нас предал?! Мне не хотелось даже думать об этом.

Я смотрела сквозь стекло на Эдгара, постепенно начиная понимать, что произошло.

Приглашение, турнир – в действительности это была ловушка. Подстроенная Эдгаром ловушка. Значит, он всё

время действовал заодно с «вечными».

Я прерывисто вздохнула.

– Зачем тебе Бенно? – спросила я у Элоди сквозь бормотание вытяжки. Теперь я ненавидела её больше всех на свете.

Элоди наклонила голову набок и шагнула ко мне, глядя на меня без малейшей искорки эмоций на лице.

– У тебя совсем нет сердца?

– Конечно, есть. – Элоди кивнула ассистенту, стоящему возле вытяжки. Он сразу же выключил её, и шум умолк. – Это моя гарантия, что ты не откажешься от аромата, который я приготовила специально для тебя. Пока твой маленький брат будет тут рядом, я могу рассчитывать, что ты выполнишь все мои просьбы. Правда, сестричка?

Она опять назвала меня сестричкой?! Как тогда в Париже...

– Я специально попросила привести его сюда, потому что мне меньше всего хочется ожидать от тебя сюрпризов. – Она вскинула голову. – Ну что, ты будешь умницей?

Мой взгляд остановился на Бенно. Я ни в коем случае не хотела, чтобы он пострадал, хотя уже догадывалась, что это за специально приготовленный для меня аромат. Когда речь шла о жизни Бенно, Элоди действительно могла делать со мной всё что хочет.

Она довольно улыбнулась, открыла дверь и выскочила из стеклянного домика. Снова щёлкнул замок. Элоди вставила в клапан флакон, и пары аромата заструились ко мне.

Я не ошиблась. Элоди пыталась доделать то, что не сумела в Париже. Я обеими руками закрыла нос и рот, надеясь хоть немного уменьшить действие «Тумана верноподданничества». Но рано или поздно мне всё равно придётся сделать вдох, и тогда я выполню всё, чего потребует от меня Элоди.

В тот же момент в шатре поднялся рёв. Его я не слышала, но угадала по лицам. Зрители и «вечные» ликовали, а Виллем, Матс и Леон, в отличие от всех остальных, кричали от ярости. Краешком глаза я увидела, что Бенно укусил Эдгара за руку, да так сильно, что тот, заорав от боли, выпустил его.

Мой маленький брат подбежал к закрытой двери и дёрнул её.

– Люци! – крикнул он (я видела это по его губам). – Выходи!

Я хотела что-то ответить, но «Туман верноподданничества» давно уже обволакивал меня. Мышцы у меня расслабились, и я уже не могла ни на что реагировать.

– Б-Бенно, – только прохрипела я и прижала руку к стеклу. Я хотела предупредить его, но больше ничего не могла сделать – только смотреть, как Эдгар снова схватил его и швырнул к ногам баронессы. Та тут же схватила Бенно, поставила его на ноги и прижала к его рту и носу пропитанный чем-то платок.

Я хотела кричать, но уже не могла даже этого.

В шатре

началась паника. Зрители вскочили с кресел и побежали к выходу. «Вечный» судья с носом картошкой долгое время стоял неподвижно, но неожиданно помчался прочь вместе со зрителями.

Матс, Виллем и Леон пытались вырваться из рук охранников, но тех было слишком много. Ни у кого из моих друзей не было шансов.

Но где же Даан? Я его нигде не видела. Может, он просто сбежал?

Вдруг Леон вырвался и, подбежав к баронессе, оттолкнул её и протянул руку к Бенно. Но его тут же настиг охранник и заломил ему руку за спину.

Я пыталась встряхнуться, выбить дверь и помочь Бенно. У меня внутри бурлил ураган отчаяния. Но всё это творилось только у меня в мыслях. Моё тело давно уже было во власти «Тумана верноподданничества» и застыло в неподвижности. Только мой взгляд не отрывался от Бенно.

Я не знаю, чем был пропитан платок, но руки и ноги у моего брата безвольно повисли, а баронесса снова заперла платок в коробку. Когда она убрала руки от Бенно, брат упал на пол, словно маленький мешок картошки, и остался лежать без движения.

За стенами стеклянного домика, должно быть, царил оглушительный шум. Зрители носились по шатру, толкая охранников и только увеличивая хаос.

Благодаря этому Матс наконец ухитрился вырваться. Тремя прыжками он подскочил к Элоди и, выхватив у неё ключ, которым она заперла меня, в два щелчка отпер стеклянную дверь и бросился ко мне.

Я рассчитывала, что он поможет мне встать, но он вместо этого запер дверь, в которую уже ломились два охранника, на задвижку. Теперь её уже никто не мог открыть. Для надёжности Матс вставил в замок ключ и повернул его.

* * *

Матс осторожно подошёл ко мне, опустился на колени. Хотя я была под действием аромата, всё равно почувствовала, как мой друг обнял меня и крепко прижал к себе. Тёплая волна счастья пыталась пробиться внутри меня сквозь отупение «Тумана верноподданничества».

Матс другой рукой достал что-то из кармана джинсов, и я наконец поняла, что он задумал. Он поднёс к моему носу флакон, и я, ощутив знакомый запах, жадно вдохнула его. Воздух вокруг нас окрасился светлым запахом лилий, ландышей и граната. Я в изнеможении положила голову на плечо Матса. Ко мне постепенно возвращались силы.

Матс молодец, он подумал о самом нужном из флаконов и открыл «Аромат конечности» – единственный, который был способен отменить действие всех других ароматов.

– Ты... просто... гений, – прохрипела я.

– Прости меня. – Матс взял меня за руку. – То, что тогда произошло...

– Нет, это ты прости меня, – прошептала я. – Мне нельзя было без твоего позволения заглядывать в твои чувства. Я больше никогда не сделаю этого намеренно. Обещаю.

Матс ещё крепче сжал мне руки:

– Теперь это не важно. Главное, чтобы мы остановили этих мерзавцев.